Богиня Мокошь, вечно юная и бесконечно старая, умирающая каждый миг, подобно иссыхающей на ветру луже, и воскресающая в любом дожде или снеговом заряде, – слышишь ли ты? К тебе слова княжича!
Слышала богиня влаги, слышала и молчала. Нет спасения за отречение от старой веры, только кара! И будь что будет…
– Светлое Солнце! – приговаривал княжич. – Всем ты тепло и прекрасно. Зачем, господин, простер ты горячие лучи на воинов наших? В поле безводном скрути жаждой луки половецкие, заткни колчаны втугую!
Вот оно, Солнце, в небе. Все видит, все слышит. Оскалился Ярило-Солнце, безумная улыбка пуще любого слова проговаривает: «Нет милости отступившим». Застыл на троне шахиншахов смуглый Хорс, не размыкая алых губ под густой волнистой бородой. Отвечать предателям – только себя опозорить. И даже Дажьбог отвернулся стыдливо. Так дающий милостыню отворачивается от самого убогого нищего, устыдившись безграничья падения. Раз в твоих бедах не виноват никто, кроме тебя самого, то и выкарабкивайся сам, не зови помощников!
Огонь и воздух, вода да сыра земля – все четыре стихии призвал княжич Владимир на помощь воинам своей сестры. Но боги остались глухи к мольбам. Колдовство оказалось бессильным!
Сила…
Сила!
Княжич Владимир, негромко бормоча под нос что-то сердитое, вытянул заложенный между листами одной из книг помятый в давние времена невзрачный пергамен.
На нем чернокнижник неведомо когда вывел чернилами, похожими не на ржавчину, а на кровь, таинственные слова на забытом языке, пометив на всякий случай от непосвященных по-арабски: «Здесь сила великая».
Княжич облизал враз пересохшие от волнения и, что греха таить, страха губы и принялся читать вслух:
– Рннахг! Уф-ллайн ийгх…
Там, где половецкие стрелы стали выбивать скакавших рядом с княгиней телохранителей-гридней, Ярославна завернула коня вправо.
– Ага! – ликующе закричал Гзак, увидев это. – Наша берет!
И тут же выругался, поскольку понял, что задумала княгиня.
Вслед за Ярославной русские дружинники отвернули в сторону, оказавшись вскоре на небольшом холме, куда половецкие лучники уже не могли дострелить.
– Не спасешься! – завизжал Гзак и огрел своего коня плетью. – Все равно достану!
И, послав коня вперед, закричал так громко, что его услышали не только половцы, но и княгиня на холме:
– Десять коней тому, кто привезет мне русскую княгиню!.. Живой или мертвой – без разницы!
– Уррагх! – откликнулись половцы.
А русские дружинники равняли строй, твердо настроившись защищать свою госпожу до последнего, оставшегося в живых.
Премудрый Соломон! Ты говорил, что не знаешь пути птицы в небе, червя в земле и мужчины в сердце женщины. Ужели ты понимал, как слово молитвы находит бога? Если да – ты воистину мудр!