– Колдун?
– Нет, – сказал я одними губами.
– Властью герцога Тристага, – последний раз повторил наместник. В его голосе явственно слышалась усталость.
* * *
Больше всего я боялся, что вот так, пряча глаза, меня и похоронят на тюремном дворе. Приговор свершен. Преступник мертв.
По счастью, законопослушность наместника не простиралась так далеко. Темной морозной ночью меня вывели на пустырь и свистящим шепотом сообщили, что, если я еще когда-нибудь попадусь на землях герцога, меня попросту повесят без суда и следствия…
Тот, кто изгонял меня, с удовольствием затянул бы петлю на моей шее, и не откладывая, прямо сейчас. Возможно, только страх перед законником-герцогом избавил меня от самосуда; как бы то ни было, но я бежал, бежал по подмерзшему снегу, по толстому скрипучему насту, бежал так, что перехватывало дыхание.
* * *
– Ты гениальная актриса, – сказал я глухо.
Дорога была широкой и накатанной, настоящий тракт; повозки, ставшие теперь санями, катились почти бесшумно. В широких серебряных лентах, тянущихся по снегу за полозьями, поблескивало солнце. Мы с Танталь сидели спиной к вознице и смотрели, как все дальше остаются земли герцога Тристага.
– Ты гениальная актриса. Я почти поверил.
– Играть в жизни – распоследнее дело, – нехотя призналась Танталь.
– Но иначе бы меня…
– Да.
Я потрогал булавку на рукаве.
Мне не хотелось, чтобы Танталь знала о моем разочаровании. Потому как что взять со смертника: в какой-то момент мне захотелось поверить, что она любит меня и оплакивает. Она все-таки незаурядная женщина… Я был… как бы сказать… польщен.
– До сих пор не могу понять, как работает эта штука, – пробормотал я, глядя в небо. – Где сила? Где власть? Надо полагать, если бы змея укусила меня в лесу, я бы помер? И никакая булавка…
Танталь усмехнулась:
– Меня сто раз змеи кусали… скверно. Разрезать ранку, отсосать яд, прижечь…
Меня передернуло.
Танталь перестала улыбаться:
– Змеи… были орудиями герцога. Выполняли его волю. ВЛАСТЬ, Ретано…
– Вот если бы приговор был справедлив, – пробормотал я еле слышно. – Справедливый… Приговор. Не просто власть… Некое абсолютное… Правосудие…
Танталь поджала губы.
– Абсолютного правосудия не бывает. Тристаг взял да запретил поединки… Кто-то разрешил… В городе Каваррене, например, поединки – традиция, дело чести… Эгерт Солль когда-то тоже убил на дуэли человека и получил за это заклятие, да такое, что…
Я поперхнулся, как всегда, в самый неудачный момент. Закашлялся, отстраняясь тем не менее от Танталь, которая хотела хлопнуть меня по спине.
– Я… его… этого… кха… не убивал!