Воздуха мне, воздуха. Сколько может тянуться эта труба?!
Разумнее всего было бы стрельнуть мне вслед из «ар-рбалета». Страшно представить, в какое место может угодить стрела…
Или они успеют раздуть огонь и задушить меня у самой крыши?!
Дурачье, самодовольное дурачье. Вот, кто-то уже лезет следом, и от его сопения осыпается сажа…
Черное небо. Посреди правильного квадрата – белая звезда; новое усилие, еще…
Воздух!..
Ухватившись за края трубы, я подтянулся и вывалился на крышу. Заохала, трескаясь, черепица; нет, это не «клоповник», все врал конкурент. Это весьма добротное строение, вот только хозяину будут убытки…
– Вот он! Во-он!
– Где?
– Трубу видишь?
– Снимите его! Снимите стрелой!
– Живы-ым, мерзавцы! Кто его пристрелит – сам, сучья мать, в подвал пойдет, ясно?
Я посидел, ожидая, пока перестанут трястись руки и ноги. И пока появится из трубы голова моего преследователя, появится, чтобы тут же нырнуть обратно…
Но тот, кто поднимался следом, раздумал вылезать. Либо хватило ума, либо не хватило сил.
Я огляделся. Трубы виднелись тут и там, но только из одной, кухонной, вовсю валил дым. Кто же топит по весне…
Приземистое здание гостиницы окружено было огнями. И тут и там уже карабкались, приставляли лестницы; я перебрался на противоположный скат, преследователи разразились воплями:
– Где?!
– Кто видит?
– Не выпускайте из виду! Сейчас возьмем, сучья мать!
– Здесь, здесь! – радостно закричали головорезы, сбежавшиеся на задний двор. Пес, сколько же их всего было, не двадцать, кажется, а целая сотня…
Я перекатился к ближайшей трубе. На шероховатом боку ее лежал желтый отблеск факелов; ночь не желала укрывать меня. Ночь отступала перед огнем.
Я удержался от безрассудного желания нырнуть в трубу снова. Пока я буду пыхтеть и барахтаться в саже, господа головорезы наверняка успеют подготовить мне встречу; на их стороне хозяин, вон он, из кожи лезет, чтобы опасные посетители убрались из гостиницы с уловом…
Мне и так слишком долго везло.
В трубу клюнула толстая тяжелая стрела. То ли стреляли тайком от князя, то ли стрелок был уверен в своих силах и намеревался легонько подранить слишком уж резвую дичь. Так или иначе, а первый выстрел оказался мимо; я быстренько перебрался на другую половину крыши. Хотя и здесь, надо сказать, факелы, и здесь найдутся нетерпеливые с арбалетами; следовало уходить по крышам сараев, но почему-то не было сил. Удача кончилась, кураж ушел; Алана и Танталь теперь в безопасности, заполучив меня, князь еще долго не станет их искать…
Руки, ухватившиеся за край крыши. Потом – темное лицо со светлой полоской усов, зажатый в зубах кинжал. При виде меня усатый воин князя Сотта выплюнул свое оружие и оскалился: