– Далее не пойду, – сказал проводник шепотом. – На краю болота станете, ежели хозяин захочет принять – огонечки пустит, такие, знаете, чтобы не утопнуть… Хоть было как-то, пришел нехороший человек, с недобрым пришел, видимо, так хозяин его как раз в трясину и заманул… Только пузыри пошли. Вот.
Я прикрыл глаза.
Как мне это все опостылело. Колдуны и колдунишки, жабы, крысы, летучие мыши, и каждый из кожи лезет вон, чтобы нагнать страху, и проводник обязательно останавливается на полдороге и авторитетно заявляет: «Дальше не пойду…»
Парнишка получил монету, попробовал на зуб, остался доволен, удалился, то и дело оглядываясь через плечо; я посмотрел на лоскуток неба, проглянувший через сплетение веток, плюнул и пошел по тропинке налево.
Болото воняло.
Болото смердело, как труп; посреди ровного, чистого, предательски гладкого пространства темнело неуклюжее сооружение на сваях. Я остановился, демонстративно вытащил из кармана чистый платок и закрыл себе нос.
Если только волшебник, угнездившийся посреди трясины, хоть чуточку обидчив – наверняка заведет меня в топь.
* * *
– …Гордый ты.
– Гордый, а к тебе вот приперся, – возразил я ворчливо.
Старичок вздохнул.
Был он мал, сер, неухожен и волосат; по счастью, в поисках мага я привык не обращать внимания на внешность. Зловещие красавцы в черных плащах на поверку оказывались шарлатанами, а седобородые мудрецы – дураками, каких мало; этот же, хоть и почесывался время от времени, но глаза имел пронзительные, холодные как лед.
– Приперся, – повторил он, в третий раз проводя по мне неудобным, как железная гребенка, взглядом. – Ясно, припрешься тут, когда висит на тебе… – Он пожал плечами.
Я сглотнул.
Потому что это был первый после Черно маг, определивший, что на мне «висит». Прочие ждали, пока я сам посвящу их в свои проблемы, – и мне с порога становилось ясно, что время и нервы потрачены зря.
– Висит на тебе, – старичок прищурился, – вроде как мешки пустые, пыльные, скверные… Вроде как удавочка на шее. Удавочка со сроком: время придет – затянется…
– Сними, – сказал я просто.
Старичок прикрыл глаза.
Веки у него были желтоватые, прозрачные, как пленочка; казалось, он продолжает смотреть сквозь кожу.
– Снял бы, да… Не станет у меня силенок. Другой бы врал да плату требовал, а я прямо скажу – безнадежное это… дело. Я не возьмусь.
– А вот другой взялся, – сказал я, холодея. – Как думаешь – соврал?
Старичок зябко потер маленькие темные ладони:
– Не скажу… не знаю. Может, и соврал… кто проверит…
– Мне же помирать через полгода, – сказал я зло. – Может, ты бы поднатужился?