Тогда возникает вопрос: где же он? Почему не идёт ко мне, зная, в каком я горе, печали и тоске?
На этот вопрос есть только два ответа! Первый: он попал под влияние более сильного, гитодуального разума и не может им управлять вообще, или так быстро и действенно, как ему хочется. И второй ответ: всё это нереальная сказка, выдумка и безрассудная фантазия непонятно для чего рассказанная мне покойным Хоссе.
Исходя из этого, можно сделать лишь два вывода. Если верен первый ответ, то надо набраться терпения и ждать. Ждать, надеясь на чудо, никому и никогда о нём не рассказывая и загнав это ожидание в самые дальние и потайные уголки своего сознания.
Если же верен второй ответ, то надо смириться и нести свой крест по жизни мужественно и стойко, не забывая обо всех тех, кто меня продолжает любить и обо всех тех обязанностях перед обществом, о которых я всегда любила высокопарно выражаться!»
И Мария-Изабель, набравшись терпения, смирилась. Смирилась со своей тяжелейшей утратой. Но где-то в самой глубине души сохранила тончайшую нить надежды на какое-то чудо или нечто подобное.
Но время шло. Недели, месяцы и даже годы. И от тончайшей нити надежды не осталось ничего, ну почти ничего, а вернее, только призрачная память.
Уже прошло три с половиной года с тех пор, как Мария стала жить одна. Её жизнь, если можно так выразиться, нормализовалась, то есть, обрела некую стабильную однообразность. Работа, занимающая все её мысли и время, шла очень успешно, и это было единственное, что доставляло Марии радость и удовлетворение. Ну, еще, пожалуй, нечастые визиты её друзей и близких родственников. Были, правда, и шумные, весёлые презентации или показы мод, в которых она участвовала со своими моделями одежды, но на них она чувствовала не в своей тарелке и смотрела на них с чисто практической точки зрения. Они были необходимостью и не больше.
Очень часто, на подобных мероприятиях, представители сильного пола пытались за ней поухаживать, вполне резонно считая: что не обратить внимания на такую шикарную, утончённую и привлекательную женщину, было невозможно. К великому сожалению всех воздыхателей, их попытки всегда встречались холодно и однозначно: никаких сближений и уж тем более, интимных отношений. Даже очень настойчивые мужчины, умеющие вскружить голову любой женщине, за короткое время понимали: она не для них, с ней невозможно даже разговаривать о чём-либо кроме работы. Её глаза обжигали таким холодом, что пропадала всякая охота флиртовать с этой прекрасной, но такой недоступной женщиной.