Он стоял у окна, покрытого защитным фильтром, и смотрел, как тоненький след корабля пропадает в темном небе.
Один. Последний человек на планете Дильда.
Он вспомнил, что говорил ему Паркхерст: «Я не питаю к вам ненависти. Просто дело прежде всего. Оно должно быть сделано, и вы его сделаете. Но я не питаю к вам ненависти».
И вот он остался один на планете, осаждаемой кибенами, которых ни разу в глаза не видел, а в животе у него бомба глобальной разрушительной силы.
* * *
Когда корабль пропал из виду, когда последний белесый след растворился на звездном ночном небосклоне, Таллант вышел в дверной проем бункера, глядя на пустое поле. Они покинули его; все мольбы, все призывы к гуманности, все усилия оказались тщетны. Он стоял, одинокий и потерянный, возле пустого поля, и в сердце его была пустота.
Прохладный ветерок с океана подернул поле рябью, коснулся Талланта и освежил его. Он вновь ощутил знакомую жажду.
Но на сей раз он мог утолить ее дурманным порошком. Ну и ладно! Он погрузится в наркотический транс и будет лежать под открытым небом, пока бомба не взорвется и не убьет его.
Бенно нашел люк и спустился в штаб-квартиру Сопротивления. Полчаса лихорадочных поисков, раскиданные по полу лекарства, вскрытые ящики, взломанные шкафы — ив руках у него очутился лечебный запас наркотиков доктора Баддера. Концентрированный нермогероинит — дурманный порошок, поработивший его в двадцать три года с первой же дозы. Много лет прошло с тех пор… »
Таллант вынюхал пакетик и почувствовал, как тело наливается силой, здоровьем и яростью. Кибены? А ну подать их сюда! Он сделает армаду одной левой!..
И пусть только эти паршивые сукины дети земляне попробуют вернуться! Планета Дильда отныне принадлежит ему, он тут король и властелин вселенной!
Сунув белые пакетики в карман комбинезона, Таллант поднялся по лесенке наверх и захлопнул люк.
И тут впервые увидел кибенов.
Они кишмя кишели на взлетном поле — их было там несколько сотен. Нормальных человеческих размеров, ростом больше пяти футов, но меньше шести. Они были похожи на людей, только с золотистой кожей и гибкими щупальцами вместо пальцев, по шести штук на каждой руке.
Их схожесть с людьми неожиданно ужаснула Талланта. Будь они кошмарными чудовищами — дело другое; тогда он мог бы презирать и ненавидеть их. Но кибены были даже красивее людей.
Он никогда не видел чужаков раньше, зато он слышал вопли, эхом отдававшиеся в городских каньонах. Он слышал, как у девушки сдирали кожу со спины, и по-своему жалел ее. Он вспомнил, как желал ей смерти от потери крови. С такими ранами она могла промучиться всего часа три-четыре — быстрее и безболезненнее смерти у кибенов не найти.