– Ты уверен, что хочешь знать это?
– Уверен.
– Затем, чтобы такие как ты могли послать на смерть вместо себя таких как я. И мне не кажется чрезмерным отчисляемый процент.
– И ты послушно идешь на смерть? Ради денег? Ради половины гонорара?
– Иду.
– Но почему? Почему, скажи на милость?
– Потому что именно за пятьдесят процентов от доходов всех, кто шел на смерть до меня, ведьмака Геральта научили оставаться живым, идя на смерть.
– Ты боишься смерти?
– Все боятся смерти.
– И тем не менее, берешься за работу, где шансы на успех зачастую бывают довольно призрачными?
– Берусь. Это моя работа.
– Но ведь ты боишься смерти. Я не понимаю тебя.
– Почтенный Финдамиэль… Воз в силу своего возраста, несравнимого с возрастом даже какого-нибудь захудалого орка, я просто не успеваю осознать сформулированное вами противоречие. В Арзамасе-16 меня не учили не бояться смерти. Поэтому я боюсь. Но меня научили выживать. Я ведь уже говорил. Поэтому я иду на смерть, выживаю, но при этом все время боюсь смерти. Где здесь противоречие? Я не вижу.
– Если не ходить на смерть, нечего будет бояться.
– Если не ходить на смерть, нечего будет есть. Мне и тем, кто еще только учится быть ведьмаком.
– Хорошо! – эльф порывисто хлопнул по столу холеной ладонью. – Вот контракт. Погляди, есть ли у тебя претензии к каждому из пунктов.
Геральт двумя пальцами принял распечатку на тончайшей гербовой бумаге и углубился в чтение.
– Претензий нет, почтенный Финдамиэль, – объявил он спустя какое-то время. – Но есть два замечания. Например, формулировка «в приемлемые сроки» кажется мне расплывчатой. Приемлемые кем сроки? Вами? Я могу не дожить, для меня время течет иначе. И вот еще: «любым доступным способом предотвратить дальнейшие смерти…» и так далее. Не боитесь ли вы такой формулировки? А если я взорву к чертям собачьим замок вместе с его тайной? Формально я буду прав. Но останетесь ли довольны вы?
– Ты не сделаешь этого, – тихо сказал Финдамиэль. – Ни один ведьмак не причинит вреда городу, который принял его.
Эльф вдруг вскинул голову и с характерным каноническим пришептыванием процитировал:
– Ибо хрупко равновесие городов, и разрушив дом воз погубить весь район, а погубив район воз обратить в развалины весь город. Помни о Карфагене…
Взгляд эльфа снова потускнел, голос стал тише, а пришептывание растворилось в обычном для эльфов смягчении согласных.
– Вы только называетесь истребителями чудовищ. На деле – вы сами чудовища, чудовища-санитары. Поэтому я не боюсь второй формулировки. А что до первой – сформулируй сам как считаешь нужным.