Постой, а брусочки? А «тот» Борис Стружков? Они-то двигались во времени? Ну, кто его знает! Насчет «того» Бориса все же не доказано, а брусочки из камеры не выходят и ничего в прошлом менять не пытаются, это уж точно. Может, их время пропускает, в награду за примерное поведение, а меня возьмет да не пропустит, догадавшись о моих намерениях.
Ладно. Думай не думай, а ехать надо.
Я еще раз проверил поле, включил резервные генераторы, перевел в рабочее положение тумблер «автоматический режим», установил таймер на пятиминутное упреждение… Как будто все.
Нет, нельзя же так! А если со мной что-нибудь случится на переходе? Никто ведь ничего и знать не будет! Правда, ребята кое-что определят по хронокамере, во все же… Надо оставить расчеты… Тьфу ты, листки исчерканы уж очень, ничего не поймешь. Придется переписать все в рабочий журнал… Так! И чертежик дадим для наглядности. Адресуем это… а, прямо Шелесту! Письмо? Нет, не буду я, не могу!.. Вот Линькову написать, пожалуй, нужно. Нине, собственно, тоже… но не получится у меня, слов нету, а искать их уже некогда. Линькову сейчас напишем…
Я вырвал чуть ли не последний чистый листок из блокнота и написал: «Уважаемый Александр Григорьевич! Если случится так, что я не вернусь…»
И вдруг я почувствовал, что сердце у меня оборвалось и падает куда-то глубоко-глубоко, и даже вздохнуть нельзя. Я почему-то лишь сейчас сообразил, что иначе и не случится, — что я никак и никогда не вернусь в этот мир. Я ухожу отсюда не на два-три часа, а насовсем, навсегда, бесповоротно!
Как же я раньше об этом не подумал? Ведь это ясней ясного! Даже если я выйду из камеры живой-здоровый, все равно сюда, в этот мир, мне уже не вернуться! Я ведь изменю историю, возникнет новое ответвление, новый измененный мир, и я останусь в нем, в этом измененном мире. И если я там налажу камеру и отправлюсь в будущее, так все равно попаду в будущее уже того, измененного мира, не в этот мир… С этим я сейчас прощаюсь навсегда…
«Может, мне и камеру не включать на автоматическое возвращение? — растерянно подумал я. — Зачем мне там торопиться в будущее? Да нет, пускай возвращается сюда, хоть и пустая, здесь ведь она тоже нужна».
Значит, здесь меня уже не будет… Здесь я сейчас исчезну навсегда… Как же так? Постой, ведь это ну просто черт те что, нельзя же взять и исчезнуть и ни с кем даже не попрощаться! А Нина? Я ее, значит, больше не увижу?! Нет, постой, я что-то путаю, наверное. Ведь это будет тот же мир, незначительно измененный… вначале почти неотличимый от здешнего. Значит, там будет Нина, будет институт, лаборатория. Шелест. И Линьков будет… То есть нет! Линьков в институт к нам уже не явится: незачем будет… Но тогда вроде нечего трагедии разыгрывать?