– Дела, – протянул Брыль, поглаживая прихваченную морозцем щеку. – Мало нам боготура Осташа, так еще и Шатуненок пожаловал. Неспроста все это!
Старшины тут же пожалели, что слишком рано поднялись из-за Данборова стола. Глядишь, и от Шатуненка узнали бы что-нибудь интересное. Но не станешь же с полдороги возвращаться и лезть в чужой дом незваным.
– Шатуненок – это вам не бакуня Осташ, – покачал головой Кисляй. – От него и в детские годы мы не слышали лишнего слова, а ныне и вовсе. Заматерел Искар – вон как его разнесло в плечах! А ростом он, похоже, перегнал дядьев.
Старшины согласились с Кисляем. По первому взгляду видно, что изменился за минувший год Искар. Ну а что с его душой стало, судить никто не брался.
Данбор шагнувшего через порог Искара узнал сразу и обрадовался от всего сердца. В один день вернулись сын и сестричад. Вернулись живыми, здоровыми и с немалой славой. От радости Данбор не сразу разглядел женщину, которая пряталась за Искаровой спиной, а как глянул на нее, так и обмер. И уже в беспамятстве, видимо, произнес:
– Милица!
Лытарь, стоявший ошуюю Данбора в ожидании родственных объятий, даже пригнулся, чего-то вдруг испугавшись. Отрезвила всех Осташева усмешка:
– Не Милица она, а Ляна, Макошина ведунья.
После этих слов Лытарь вздохнул с облегчением, а то ведь ему невесть что показалось после вскрика Данбора. Мелькнула даже шальная мысль, что сестричад Искар наведался-таки в Страну Забвения и вывел оттуда сгинувшую в медвежьем капище Милицу.
Пока простодушный Лытарь неловко оправдывался за свой испуг, Данбор уже со спокойным сердцем приглядывался к гостье. И пришел к выводу, что не обманули его глаза, не могло такое разительное сходство быть простой случайностью. Но вслух говорить об этом он не стал.
– Отец мой Лихарь Урс был таким же шатуном, каким Осташ сейчас является быком, – прервал извинения Лытаря Искар. – Так-то вот, родовичи.
– Он что же, не был оборотнем? – растерялся от таких слов Лытарь.
– Шатунами звали ближников Лесного бога урсов, – пояснил Искар. – Листяна Колдун был сыном кудесника этого бога Ичкиря Шатура, а Лихарь его внуком. Об этом мне рассказала бабка Горелуха. А мать моя умерла у нее на руках при родах, и случилось это не в медвежьем капище, а в селе урсов. Боги славянские должны были пропустить ее в Страну Света без задержки, ибо Лесной бог урсов не связан с нечистыми духами из Страны Забвения и ничем не хуже всех прочих богов.
Лытарь почесал затылок и растерянно оглянулся на старшего брата. Данбор же слушал Искара с большим вниманием, хотя по лицу его трудно было определить, чего больше в его душе: веры или сомнения. Для семьи было бы лучше, если бы Искар оказался прав. Как ни крути, а судьба Милицы темным пятном ложилась на ее родовичей и вызывала неодобрительные, а то и опасливые шепотки соседей.