– Кругом прав, – вздохнул Глузд.
– Что за радость будет всем, если шалопужья рать сожжет и разорит Берестень, пустив по миру его жителей? Погибнуть славной смертью мы всегда успеем, но вопрос-то в другом – как спасти Берестень?
Брех с Глуздом согласно закивали головами: здраво рассуждал ган – действуя без ума, можно много дров наломать.
– Рогволд сильно ослабил наш род, положив весь его цвет на мостовые Берестеня, а другие роды дремать не будут, чего доброго, захотят своих старейшин протолкнуть в князья.
Из слов Глузда Горазд заключил, что Рогволдовы родовичи хоть и скорбят о погибшем боготуре, но от гана отворачиваться не собираются, храня надежду на его расторопство и разумение. В создавшейся благоприятной ситуации Горазду никак нельзя было оплошать.
– Поедете втроем к Ицхаку Жучину, – тихо сказал он Глузду, Бреху и Гудяю, – расскажете ему все, как было. И еще передайте, что Борислав поутру покинет Берестень. Силы его собираются в кулак у Торусова городца, где Сухорукого будут выкликать Великим князем. Где вы сговорились о встрече с Ицхаком?
– В ближайшем от Макошина городца сельце.
– Вот и поезжайте, – кивнул головой Горазд. – А Берестень останется за нами, я в этом уверен.
Соглядатаи не подвели Ицхака Жучина: боярин Драгутин оказался как раз в том месте, где ему и надлежало быть. Стан его был разбит близ Макошина городца, а сосредоточенная здесь рать насчитывала по меньшей мере пять тысяч копейщиков. По доходившим до Ицхака сведениям, даджан обещал Всеволоду привести всего лишь тысячу воинов. Великий радимичский князь был очень недоверчив и боялся не только печенежских набегов, но и слишком горячих объятий своих союзников. Легче легкого пригласить чужую рать на свои земли, куда труднее ее потом избыть. Впрочем, события развивались не в пользу Всеволода, и вряд ли Великий князь в создавшейся ситуации станет упрекать князя Яромира в том, что он прислал ему на подмогу сил больше, чем обещал.
Дозорные перехватили Ицхака еще на подходе к стану. Огромный, как гора, боярин, назвавшийся Заботой, насмешливо оглядел иудея, но просьбе его не удивился, а только благодушно кивнул непокрытой головой. Впрочем, эта обросшая густым волосом голова и не нуждалась в защите от холода.
Десять сопровождавших Жучина хазар остались под присмотром Драгутиновых ратников, а сам Ицхак вместе с Глуздом отправились вслед за Заботой в шатер воеводы. Шатер был не то чтобы скромен, но и роскошью не блистал. То ли слухи о богатстве боярина Драгутина были сильно преувеличены, то ли, идучи в чужую землю, даджан решил не раздражать лишний раз завидущий глаз Великого радимичского князя. В шатре горел очаг, дымок от которого поднимался к полотняному потолку и выходил в проделанное в нем отверстие. Драгутин сидел на лавке у стола и задумчиво разглядывал резьбу на серебряном кубке. Боярин был без брони, в простой рубахе и небрежно наброшенном на плечи кожухе. За пологом, отгораживавшим дальний конец шатра, видимо, стояло ложе, и, как почему-то подумал Жучин, ложе это не пустовало.