— Почему полицейские плывут сюда в грозу? — спросила она. — Ливень начался, едва они с Чэннингом вернулись в дом. — Разве береговая охрана разрешает выходить в море в шторм?
— Вероятно, — ответил Чэннинг, — полиция не считает возможным дожидаться утра.
«Что, черт возьми, происходит?» — хотелось закричать Мэгги, когда она смотрела на закрывшуюся за ним дверь.
Она пошла в ванную и плеснула себе в лицо холодной воды, надеясь, что это поможет ей собраться с мыслями. Но на сердце у нее скребли кошки, и она ничего не могла с этим поделать. Потянувшись за полотенцем, она посмотрела на себя в зеркало.
— Во что ты влипла, Мэгги? — пробормотала она, вспоминая, как спрашивала о том же отцовскую фотографию, стоявшую на ее рабочем столе в Бостоне. Она не приблизилась ни на шаг к истине с того вечера, когда Трои пришел, чтобы с ней познакомиться. «В полиции Сиэтла служит не один детектив», — убеждала она себя, одеваясь. Вероятность того, что сюда пришлют человека, с которым она знакома, — ничтожна. Скорее всего, приедет рядовой полицейский, который задаст формальные вопросы о том, какие работы ведутся сейчас под площадью Пионеров.
«Происшествие», — стучало у него в голове. — «Происшествие». Это слово плохо сочетается с обычным визитом вежливости — в нем есть нечто зловещее. В туннеле случилось то, что потребовало вмешательства полиции, и она намерена строго спросить за это с Дирека Чэннинга, а возможно, и с нее. Даже гроза не остановила полицейских.
«Это не может быть Трои Маккормик», — продолжала твердить себе Мэгги, вспоминая о том, сколько раз мечтала, чтобы он оказался на острове. Но сегодня она готова была встретиться с кем угодно, только не с ним, во всяком случае, пока.
Слишком много на нее сегодня свалилось. Тая много, что она должна разобраться в себе, прежде чем снова встретиться с детективом и, кто знает, возможно, сказать ему, что они ошибались с самого начала, и ошибаются до сих пор. Дирек ни при чем, возможно, сказала бы она. Возможно, преступление, в котором она подозревала Чэннинга пять лет, было хорошо продуманным планом его врагов, пожелавших разрушить его империю.
Мэгги знала заранее ответ Маккормика — не оставляющий надежды ответ полицейского, который слишком давно имеет дело с дурными проявлениями человеческой натуры и перестает верить в существование добра.
«Значит, он и тебя убедил, да? — усмехнется Трои, напомнив ей, что зловещая притягательность Чэннинга так же могущественна, как прикосновение Мидаса. — Он убедил тебя, как и всех остальных…»
Мэгги предполагала, что, объяснив ей, что она позволила себе поддаться чувствам, которые мешают ей судить трезво и ответственно, Трои отстранит ее от дела.