– Дедуль, а чего повязка-то красным запачкана была?
– А покойница моя, старуха, чернила красные на нее пролила. Ох, я ей задал тогда… – В глазах деда мелькала лукавинка.
– Старуха… Сорок четыре ей всего было, когда умерла она у тебя. Помню. – Улыбнулся Валера.
– Кирьян Васильевич, а вам сколько? – спросил Еж, помалкивавший до этого после удара ложкой.
– Пятьдесят четыре. – Почесал дед голый подбородок. – Совсем старик…
– А музыке блатной, где научились? Очень натуральное исполнение. – Подал голос доктор.
– Говорю же старый совсем. Пожил много. Пришлось и отдохнуть на киче с музыкантами. Там и наблатыкался. Урка сразу поймет, конечно, а вот фраерам, типа вас, за керю проканаю, – ухмыльнулся дед. – Да мы услышали, как кто-то чужой в боксе твоем разговаривает. Так и сыграли на ходу пьеску. Хотели сразу забрать. Но эта падаль там оказалась.
Дед поморщился:
– Ты как там с ней справилась-то, родненькая?
Теперь поморщилась и Рита:
– Валере спасибо, за пистолет. Маленький, а бьет хорошо.
– Собаке, как говорится…
– Кстати, а вы чего меня сразу не забрали?
– Ну, конечно. Кругом полицаи бегали, немцы. А тут доктор в лес бежит и девицу с собой тащит. А у девицы, от смущения видимо, лицо ярче помидора.
– Хорошо, Рит, я тебя ночью увидел. Иначе заикаться бы начал.
– Лучше бы ты Ёж, заикался. Молчал бы чаще, – огрызнулась Рита.
– Да ладно, зато стреляла метко. Наверное.
Рита показала Ёжу язык.
– Кстати, с чего ты взяла, что я немец-то?
– Мы тогда с хутора Кирьяна Васильевича ноги уносили. В яму какую-то залезли…
– Тайница у меня там вырыта. Еще до войны сделал. Как приехали сюда, так сделал. Большевики они больно жадные, думал, мало ли кулачить опять начнут. Или еще чего. А вот сгодилось от немцев схорониться, – добавил дед.
– Сидим, поглядываем в щелочку под крышкой…
– Какой крышкой? – не понял Ёж.
– Потом покажу, – ответил дед. – Ты Риту-то слушай…
– Немец идет – ну вылитый ты. Лицо один в один, фигура, даже повадки. И все ближе, к яме-то ближе. Думаю, сейчас наступит. Но тут из леса ему закричали. Фамилия такая смешная – Иггельман. Ёж – может это твой дедушка? Ну, типа в плен попал, и того… Дедушкой стал?
Еж возмутился было, но тут Кирьян Василич закряхтел и сказал:
– Смешно как получается… Ман по ихнему- человек, а Иггель – еж… Ежов, значится… Смешно… А я тогда и внимания не обратил!
Валера засмеялся:
– И впрямь, родственник. Наверно и зовут также – Андреас. Отныне будем называть тебя Андреас фон Иггельман!
– Сам ты… Вольфганг Вольдемарович Моцартов.
– Кстати, Вы с немчиком тем, контуженным чего сделали? – перебила их перепалку Маргарита.