Она явно не любила терять даром времени.
— В каком смысле? — Он позволил себе немножко позабавиться.
— В смысле денег. Разве официант не сказал? Я беру полтинник. — Лицо ее вдруг стало жестким и злым. Очень злым.
— Да, да, я помню. Деньги, конечно, вперед, — он еще мог иронизировать.
Она искренне удивилась.
— Конечно.
А он вдруг подумал, что не сумел бы назвать цену своему телу, даже если бы его очень попросили. Полез в карман, достал зеленую бумажку и протянул своей гостье.
— Это мне, — девица была из опытных, — и десятку надо дать официанту.
Он улыбнулся. Все-таки этот пройдоха обманул меня.
Что ж, придется заставить его поделиться.
— Я уже дал ему двадцать пять. По-моему, более чем достаточно.
Она с любопытством взглянула на него.
— Да?! Тогда бы уж сразу выложили стольник, и я бы осталась на ночь.
— Не надо.
— Что не надо?
— Ничего не надо. Как вас зовут? — решил он сменить тему разговора.
Она сказала. Кажется, он задал еще какой-то вопрос. Она снова ответила, но было заметно, что эта затянувшаяся сцена начинает ее нервировать. Девица привыкла к устоявшимся схемам, и, когда ход действия вдруг нарушался, она чувствовала себя не в своей тарелке.
— Давайте быстрее. У меня нет времени, — сказала она деловым тоном, — принесите лучше стакан воды.
Он поднялся, взяв пустой стакан, отправился в ванную. Войдя, включил душ, наклонился и подставил голову под холодную струю. Такая процедура должна подействовать отрезвляюще. Достав щетку, причесал мокрые волосы и, чувствуя себя уже гораздо лучше, наполнил стакан водой и вышел из ванной.
В первый момент он опешил. Обнаженная девица стояла к нему спиной и аккуратно складывала одежду на стул. Голова у него вдруг нестерпимо заныла. Какой идиот, выругал он себя, развлечься захотел.
Девица повернулась к нему и, улыбаясь, нырнула в постель.
— Что будем делать? — быстро спросила она.
Словно он был пациентом, пришедшим на прием к врачу.
Он выругался. По-испански. Зло, грубо, площадной бранью. Девица не поняла его, но по тону догадалась, что это отнюдь не ласка.
— Чего стоишь? — Она перешла на «ты», словно сброшенная одежда позволяла ей такую вольность. — Раздевайся.
Ему стало противно. Он вдруг почувствовал запах. Как тогда в Джакарте. И уже жалел, что затеял эту дурацкую игру.
— Одевайся, — бросил он коротко.
— Ты хочешь чего-нибудь другого?
— Одевайся и уходи.
— Ты что, шизик? — Она гневно смотрела на него. — Тебе нужна голая баба? Посмотреть на нее, и все?!
— Я не смотрю. Уходи, я хочу спать, — он раздраженно мотнул головой.
Не осознав до конца, что происходит, она начала торопливо одеваться.