А затем я поглядел налево и увидел совсем другой пейзаж — городской, со множеством высоченных металлических сооружений, как бы шагающих навстречу лучам рассвета, сияющих странным тревожным светом. В лесу ползали букашки, а в городе металлические «жучки». Трудно верилось в реальность увиденного. Даже никак не верилось, но, видимо, все же у меня был выбор.
Приглядевшись к этому раздвоенному видению, я заметил, что они оба — и город, и лес — по существу, не сопряжены во времени. Они казались соединенными, но не впритык. Они не сосуществовали. Они обладали различной структурой, и соединение их выглядело нереальным. В каждом какие-то детали не сообразовывались с какими-то деталями в другом.
Я не знал, что делать, но потом решил выбрать путь цивилизации. Времени, чтоб цепляться к противоречиям, не было. Его вообще обычно не хватает. Я повернулся спиной к лесу, который мгновенно перестал существовать, и направился в город. На периферии поля зрения стали возникать другие виды. Я видел метеориты и большие медленно вращающиеся сфероиды какой-то идиотской расцветки. Видел мужчин и женщин, пляшущих на улицах под ослепительными дуговыми фонарями. Видел испуганное лицо девушки и ее глаза, с тревогой обращенные ко мне. Я посмотрел вдаль и увидел еще кое-что — дорогу, взбирающуюся на небеса.
Затем ко мне — сонному — подошло нечто без рук и дотронулось до меня. Это было не что иное, как машинка-чепушинка, которая вылезла из рюкзака и теперь примостилась у моего плеча.
— Что происходит? — спросила она.
— Глупо меня спрашивать, — ответил я. — Где Лу? Минуту назад он был тут, если я не окончательно лишился рассудка.
— Боюсь, ты его лишился, — отозвалась машинка. — Это не был Лу.
— Как же это могло быть?
— Очень даже просто, особенно учитывая постоянно существующую возможность иллюзии, обмана и легковерия масс.
Я вывернул шею, чтобы взглянуть на машинку, сидящую у меня на шее и частично подпираемую моим плечом. Он (если считать его аппаратом, к чему я уже привык) был тусклого пушечно-зеленого цвета, точно такого же, каким он запомнился в самом начале. По его поверхности туда-сюда бегали огоньки. Больше всего он походил на шматину металла, много лет пролежавшего на дне реки. А голос имел в высшей степени соблазнительный. Я быстро отвернулся от него, так как не хотел терять из виду город. Да, город был все еще тут. А лес постепенно стирался из поля зрения. Раздвоение зрения почти прошло. Ах, если б мне удалось сконцентрировать все внимание на главном: на городе, на жратве, на комфорте, на сексе и на кино!