– Да, – медленно проговорил она, – у вас теперь нет причин не жениться.
– Учитывая то, что я уже обесчестил вас, вы лучшая…
– Обесчестил? – Господи, как она ненавидела это слово. – Я не считаю себя обесчещенной. Никто не знает…
– Не важно, знает об этом кто-то или нет. Я, как честный человек, должен на вас жениться.
– Забудьте об обязательствах, – перебила его Порция. – Я вас от них освобождаю.
– Вы не можете освободить меня от ответственности. Долг есть долг, от него нельзя освободиться волевым решением.
Долг. Слово, которое теперь она поставила во главу угла своей жизни. Он предлагал ей брак. Он мог жениться на ней, спать с ней и зачинать с ней детей. И все ради долга. Не по любви, не из плотского желания, но лишь потому, что от него это требовалось даже неписаными законами общества, к которому он принадлежал. Она прижала руку к животу. Внезапно она почувствовала себя больной.
И по иронии судьбы долг и от нее требовал, чтобы она вышла замуж.
Но только не за него. Не за этого надменного, несносного человека, который разбил ей сердце. Который даже не мог достойным образом попросить ее руки. Она не даст ему власти снова ранить ее чувства.
– У меня тоже есть обязательства, – процедила она, вскинув голову. – Знаете ли, я тоже изменилась.
Он окинул взглядом ее лицо:
– Это так?
– Я больше не бегу от ответственности. – Порция покачала головой. Как могла она быть такой эгоисткой? Как могла она так походить на Бертрама? Расправив плечи, она призналась: – Мой брат оставил нас, уехал за границу.
– Он вас бросил? – Хит был поражен этой новостью, и тон, каким он задал вопрос, не оставлял в том сомнений. Хит не мог понять, как брат, старший сын, мог забыть о долге и оставить семью один на один с бедой. – Куда он поехал? – Хит задал этот вопрос в таких возмущенных тонах, словно готов был сам отправиться за ним и вернуть беглеца в семью.
Порция усмехнулась:
– Вообще-то он не оставил адреса. Но это, полагаю, к лучшему. Если бы он вернулся, неминуемо разразился бы скандал. Бертрам оказался замешан в деятельности определенного рода.
Хит долго смотрел на нее молча, после чего кивнул, приняв то немногое, что она сказала, и не требуя от нее большего.
– И теперь, когда Бертрам уехал… – Голос ее почти сошел на нет. – Скажем так, мы оказались в довольно затруднительном положении. – От унижения и стыда щеки ее горели, словно обожженные резким йоркширским ветром. Ей было нелегко признаться в том, что брат бросил их, обнаружить перед ним шаткость того положения, в котором оказалась ее семья, даже если логика подсказывала ей, что и в его семье не все так гладко.