Крики срывались с ее губ при каждом толчке. Хит приподнял ее еще выше. Дыхание его стало хриплым и частым.
Одна его рука соскользнула с ее бедра, и он нащупал пальцами ту крохотную почку, тот источник наслаждения, что словно молил, чтобы к нему прикоснулись, погладили, зажгли. Она, затаив дыхание, купалась в наслаждении, пока пальцы его творили чудо, быстро двигаясь по маленькому кругу. Так продолжалось, пока наслаждение не вырвалось из нее, сотрясая все тело, сжимая ее в конвульсиях, пока мир не сжался до крохотного пространства между стеной и мужчиной у нее за спиной, который вдруг стал для нее всем.
Еще несколько мощных толчков, и он замер, пульсируя внутри ее. Мгновение – и он излил в нее свое семя.
Смешанное ощущение восторга и ужаса охватило ее. В ту ночь в охотничьем домике он всякий раз выходил из нее, держал себя в узде. Но не сейчас.
Она отлепила щеку от стены и посмотрела на свои руки, распластанные по стене. Лунный свет падал на них, окрашивая в голубое.
Сильные пальцы погладили ее по затылку.
– Порция…
– Нет, – сдавленно проговорила она, презирая себя и его. Стыд душил ее, зажатую между ним и стеной. В горле стоял ком. Руки ее дрожали, когда она наклонилась и поправила одежду. – Не говорите ничего.
Распрямившись, она осмелилась взглянуть на него, и сердце ее сжалось, когда в его глазах она увидела что-то подозрительно похожее на нежность. Если его слова будут сродни его взгляду, она пропала.
Он схватил ее за плечо.
– Ты не можешь не видеть…
– Я не вижу ничего, кроме двух людей, в коих нет ни крохи достоинства. – Она глотнула воздуха. – Которые только что совокуплялись в кладовке, как животные.
Нежный взгляд исчез. Он словно натянул налицо маску.
– Выйди за меня, и тебе не придется волноваться на этот счет. Мы будем мужем и женой, – Он обжег ее взглядом, полным желания и обещания. Тот огонь, что все еще тлел внизу живота, ожил, предавая ее. – Ты можешь иметь это каждую ночь без ущерба для чувства собственного достоинства. – Он произнес последнее слово будто в насмешку, будто такого понятия вообще не существовало. И возможно, в отношении ее все так и было. В том, что касалось Хита Мортона, она демонстрировала очень мало достоинства, словно она теряла способность мыслить, едва он оказывался рядом.
«Выйди за меня, и тебе не придется волноваться на этот счет. Мы будем мужем и женой». Насчет этого волноваться ей не придется, зато придется серьезно беспокоиться за многое-многое другое. Сердце, гордость, достоинство – что будет со всем этим, если она свяжет жизнь с человеком, который обладает властью ранить ее так, как не может ранить самый острый клинок. Надо быть сумасшедшей, чтобы поступить так.