Я представил себе, как он неоднократно прослушивает этот диск. Сосредоточенно изучает приложенные к звукозаписи разъяснения. Упивается деталями.
Майло, случайный слушатель, встретил имя Робин — да и мое тоже — в надписях на упаковке, сделанных мелким шрифтом. Шулль-то уж наверняка заметил бы их.
Беби-Бой благодарил «прекрасную леди от гитар» за то, что содержит его инструменты в порядке.
Благодарил «доктора Алекса Делавэра за то, что тот делает эту леди счастливой».
Фотографии Робин в журнале. Лестные отзывы.
Восходящая звезда.
Все это я рассказал Элисон.
— Слишком бурная фантазия, правда?
— Дело жутковатое, верно. Давай позвоним ей сейчас. Может быть, она дома и этим все закончится.
Я позвонил по сотовому. Ответа не последовало. Потом позвонил Майло по его служебному телефону. Отсутствует. Автоответчик дал номер его сотового.
Потом я вспомнил: он в Портер-Ранч у судьи, надеется, что тот подпишет заявку на получение ордера на обыск.
Я позвонил в полицейский участок Голливуда. Петры тоже не было. Номера ее мобильника я не знал.
— Прибавь скорость, — посоветовала Элисон.
Улица, на которой жила Робин, была тихой и темной. Обитатели маленьких домиков поужинали и легли спать. Множество запаркованных машин, пахнет соленой водой океана.
— Вон, — сказал я. — Ее пикап на подъездной дорожке. Ты права. Робин не поднимает трубку. В окнах свет, кажется, все в порядке.
— Если хочешь проверить, там ли она, не стесняйся.
— Что это? Сестринская солидарность?
— Едва ли. Ведь я не знаю ее. Я даже не знаю, понравится ли она мне. Это сугубо твое дело, дорогой. Если что-нибудь и задержит тебя сегодня ночью, то мне хотелось бы, чтобы это была я.
— Ты подождешь?
— Разумеется. — Элисон широко улыбнулась. — Или выйду и пощеголяю своими туфельками «джимми» и своим «ух ты» цвета черного изумруда. — Пока я искал место для парковки, она добавила: — Бьюсь об заклад, что Робин хороша собой.
— Я предпочел бы говорить о тебе.
— Это означает, что она в самом деле хороша. Ну ладно.
— Элисон…
— Да, да, — засмеялась она. — Вон там есть место — за «кадиллаком».
Я начал говорить ей что-то, но до сих пор не могу вспомнить, что именно.
Мои слова прервал пронзительный крик.
Я оставил свою «севилью» посреди дороги, во втором ряду, заблокировав «кадиллак». Выпрыгнул из машины и помчался к дому Робин по тропинке. Крик не смолкал. Он стал еще громче, когда я достиг двери.
— Нет, нет… остановитесь! Кто вы такой, кто вы такой… остановитесь, остановитесь!
Я надавил дверь плечом, но она так легко распахнулась, что я потерял равновесие, упал, удержался на руках, вскочил и побежал дальше.