— И кто же остается?
Дурайд промолчал, потому что оба прекрасно знали ответ. Вместо этого он повернулся к столу, заваленному рабочими материалами.
— Они выглядят так невинно, так обыденно. Старый свиток папируса, несколько фотографий и блокнотов, компьютерная распечатка. Трудно поверить, какими опасными могут оказаться эти вещи в дурных руках. — Потом он рассмеялся. — Что-то я размечтался. Должно быть, поздно. Может, вернемся к работе? А об остальном будем беспокоиться, когда разгадаем все загадки старого негодяя Таиты и завершим перевод.
Дурайд взял фотографию, лежащую поверх кипы бумаг. Она представляла собой копию средней части свитка.
— Какая неудача, что папирус поврежден именно здесь. — Дурайд надел очки и начал читать вслух: — «Многие ступени должно пройти по лестнице, ведущей в жилище Хапи. С большими трудностями и лишениями мы добрались до второй ступени и не пошли дальше, поскольку царевичу явилось божественное откровение. Во сне пред ним предстал его отец, покойный бог-фараон, и сказал: „Долго я шел и устал. Здесь я упокоюсь навечно». — Дурайд снял очки и бросил взгляд на Ройан. — «Вторая ступень». В кои-то веки довольно точное описание. Таита на мгновение отказался от обычных хитросплетений.
— Давай еще раз посмотрим на спутниковые снимки, — предложила жена и придвинула к себе глянцевый лист.
Дурайд обошел стол и принялся смотреть у нее из-за плеча.
— Наиболее логичным кажется предположение, что естественные препятствия, которые затрудняли им путь по ущелью, — водопады или пороги. И если это второй водопад, то они остановились здесь…
Ройан указала пальцем на тонкую ленту реки, змеящуюся среди темных каменных массивов на спутниковом снимке.
— Слушай! — неожиданно проговорила она, в голосе прозвучали тревожные нотки.
— Что такое?
Дурайд тоже поднял голову.
— Собака.
— Проклятый пес, — согласился он. — Всю ночь покоя не дает своим тявканьем. Я уже не раз обещал себе избавиться от него.
В этот момент погас свет.
От неожиданности супруги застыли на месте. Тихий перестук старенького дизельного генератора в сарае позади пальмовой рощи смолк.
Глаза постепенно привыкли к темноте и смогли различать очертания комнаты в слабом свете звезд, проникающем сквозь двери. Дурайд пересек комнату и взял керосиновую лампу с полки за дверью, где она много лет ожидала такого случая. Он зажег ее, посмотрел на Ройан и покорно вздохнул:
— Придется пойти…
— Дурайд, — перебила она. — Собака!
Муж прислушался, на его лице отразилось беспокойство. Собака молчала.
— Уверен, здесь не о чем беспокоиться.