Лето шумно потянул носом воздух, ожидая сигнала, которого они с отцом ждали с равным нетерпением, зная, что он рано или поздно придет. Оставался только один вопрос: предупредит ли отец охваченного ужасом молодого поводыря, который ждал их внизу?
Лето ощутил запах озона — несомненный признак защитного экрана. Верный приказу Отверженных, Тарик попытается убить этих двух опасных Атрейдесов, не понимая, какой ужас он навлекает на свою голову.
— Не надо, — прошептал Проповедник.
Но Лето понял, что это сигнал. Он явственно чуял озон, хотя в воздухе не было характерного потрескивания. Тарик использовал фалыцит, оружие, придуманное исключительно для Арракиса. Эффект Хольцмана вызовет червя и сделает его невменяемым. Ничто не остановит такого червя — ни вода, ни даже присутствие песчаной форели… ничто. Да, молодой человек воткнул приспособление в склон дюны и начал уходить из опасной зоны.
Лето бросился с дюны, слыша за спиной протестующий крик отца. Но ужасающая сила мышц бросила Лето вперед со скоростью снаряда. Одной рукой он ухватил Тарика за шею, другой за пояс. Раздался щелчок — Лето сломал юноше шею, после чего развернулся и швырнул тело по направлению к дюне. Труп погрузился в песок там, где было спрятано дьявольское устройство. Лето подлетел к этому месту, выдернул из песка излучатель защитного экрана и бросил его к югу, подальше от дюны. В ту же секунду в месте падения излучателя раздался страшный шум и грохот. Потом все стихло. Снова наступила мертвая тишина.
Лето взглянул на вершину дюны, где стоял отец, — все еще не желавший покоряться, но уже побежденный. Это был Пауль Му-ад'Диб, слепой, разгневанный и близкий к отчаянию от того, что бежал когда-то от видения, которое принял его сын. Пауль размышлял сейчас над изречением Дзенсунни: «В каждый единичный акт точного предсказания будущего Муад'Диб вводил элемент развития и роста, это было результатом предзнания, в свете которого он видел существование каждого человека. Этим он вовлек себя в неопределенность. Ища Абсолютное в упорядоченных предсказаниях, он усиливал беспорядок сущего и искажал предсказание».
Лето одним прыжком взлетел на дюну и обратился к отцу:
— Теперь я буду твоим поводырем.
— Никогда!
— Ты хочешь вернуться в Шулох? Если даже допустить, что тебе были бы рады и без Тарика, то скажи мне на милость, где теперь сам Шулох? Твои глаза видят это?
Пауль уставил на сына пустые глазницы.
— Ты действительно знаешь вселенную, которую творишь здесь?
Лето уловил особую интонацию в голосе отца. Общее для них обоих видение было сейчас приведено в страшное движение и требовало акта творения в совершенно определенный момент времени. Характерным для этого временного пункта было линейное восприятие течения Времени, а все сущее обладало характеристиками упорядоченной линейной прогрессии. Они оба вступали в этот момент, как в движущийся экипаж, но они оба могли его и покинуть.