Многие видели, как он шел мимо лавок и аркад, замечая при этом, как он время от времени поворачивает голову из стороны в сторону, явно рассматривая витрину или человека. Движения его не были похожи на движения слепого, и это поддерживало и усиливало миф.
Алия следила за Проповедником сквозь прикрытую бойницу на стене храма. Женщина внимательно рассматривала покрытое шрамами лицо, ища в нем надежные признаки идентификации. Ей докладывали обо всех слухах. Каждый новый слух возбуждал страх.
Алия подумала о том, что ее приказ тайно захватить Проповедника тоже вернулся к ней в виде слуха. Даже ее гвардия не умела держать язык за зубами. Она надеялась все же, что гвардейцы выполнят ее новый приказ и схватят слепца тайно, не в людном месте, где момент ареста увидит слишком много народа.
На площади было жарко и пыльно. Юный поводырь прикрыл краем накидки нижнюю часть лица, оставив только глаза и узкую полоску лба. Эта завеса оттопыривалась влагоуловителем защитного костюма. Эта деталь сказала Алие, что путники пришли откуда-то из Пустыни. Интересно, где они там прячутся?
Проповедник не закрывал лица от иссушающего воздуха. Он даже сбросил трубку влагоуловителя. Лицо старика было открыто солнечному свету и колебалось в волнах марева, поднимавшегося от раскаленных плит площади.
На ступенях храма стояла группа из девяти паломников, которые обменивались на прощание вежливыми поклонами. В тени по краям площади находились еще человек пятьдесят, большей частью тоже паломники, которые предавались наказаниям, наложенным на них священниками. Среди зевак преобладали посыльные и купцы, которые не продали достаточно товара, чтобы закрыть лавки на эту самую жаркую часть дня.
* * *
Наблюдая всю эту сцену из открытой амбразуры, Алия чувствовала текучую жару и разрывалась между мыслями и безотчетными чувствами. Точно в таком же состоянии часто пребывал и ее брат. Искушение посоветоваться с кем-нибудь из внутренних образов было так сильно, что отдавалось в голове зловещим гулом. Барон был здесь — как всегда, готовый к услугам, но тоже, как всегда, играющий на ее страхе, когда рациональное суждение пасовало, и в голове смешивались прошлое, настоящее и будущее.
Что если это действительно Пауль? — спрашивала она себя.
«Глупости!» — ответил внутренний голос.
Однако в подлинности донесений о сути слов Проповедника сомневаться не приходилось. Ересь! Было страшно подумать, что Пауль сам разрушает строение, зиждущееся на его имени.
А почему бы и нет?
Она вспомнила, что говорила на Совете этим утром, когда злобно обрушилась на Ирулан, которая настаивала на принятии даров от Дома Коррино.