– О, – сказал коммандер, – понимаю.
И отстегнул от собственного пояса длинную черную дубинку.
– Знаешь, что это такое? – спросил он.
– Полицейская дубинка, – ответил Вильям, – длинная палка.
– Всегда самый лучший аргумент, а? – сказал Ваймс ровным голосом. – Палисандр и серебро из Льямедоса, мастерски сделана. Вот на этой маленькой табличке написано, что я должен поддерживать порядок, а вы, мистер де Словье, похоже, его нарушаете.
Их взгляды скрестились.
– Что необычного сделал Ветинари непосредственно перед… инцидентом? – спросил Вильям так тихо, что слышал его, вероятно, только Ваймс.
Тот даже не моргнул. Но положил дубинку на стол с глухим стуком, прозвучавшим неестественно громко в полной тишине.
– А теперь убери свой блокнот, парень, – предложил он тихим голосом. – Вот так, только ты и я. Никакого столкновения… символов профессии.
На этот раз Вильям догадался, какой поступок будет самым мудрым. Он убрал блокнот.
– Хорошо, – одобрил Ваймс. – А теперь мы с тобой отойдем поболтать в уголок, пока твои друзья наводят порядок. Просто поразительно, сколько мебели может переломать простая попытка сделать картинку.
Ваймс уселся на перевернутое корыто, Вильям же обошелся лошадкой-качалкой.
– Ну хорошо, мистер де Словье, поступим по-вашему.
– Я даже не знаю, что это значит – по-моему.
– Ты не собираешься поделиться со мной информацией?
– Я не уверен в том, что знаю, – ответил Вильям. – Но я… думаю… что лорд Ветинари совершил нечто примечательное непосредственно перед преступлением.
Ваймс вынул свой собственный блокнот и полистал страницы.
– Он вошел во Дворец через конюшни незадолго до семи часов и отпустил охранника.
– Он отсутствовал всю ночь?
Ваймс пожал плечами.
– Его светлость приходит и уходит. Охранники не спрашивают его, куда и зачем. Ты что, говорил с ними?
Вильям ожидал этого вопроса. Но ответа на него не знал и сам. Однако в дворцовую охрану, насколько он мог судить, людей брали отнюдь не за живое воображение или острое чутье, а, скорее, за туповатую верность. Вряд ли Глубокая Кость был одним из них.
– Не думаю, – сказал он.
– Ах, ты не думаешь?
Постой, постой… Глубокая Кость утверждал, что знаком с песиком Ваффлсом, а уж собака-то должна знать, когда ее хозяин ведет себя странно, собаки не любят, когда нарушается привычный распорядок жизни…
– Думаю, для Его Светлости было очень нетипично отсутствовать в это время, – осторожно сказал Вильям, – это не вписывалось в его… распорядок.
– Колоть ножом клерка и пытаться бежать с тяжеленным мешком денег – тоже, – проворчал Ваймс. – Да, мы обратили внимание на вес мешка. Мы не тупицы. Мы просто так