Ужасы цивилизации пока еще не материализовались, хотя один раз какой-то воришка попытался срезать матушкину сумочку. К вящему изумлению прохожих, матушка приказала ему вернуться, и он вернулся как миленький, отчаянно сражаясь со своими ногами, которые наотрез отказались ему повиноваться. Никто не видел толком, во что превратились глаза ведьмы, когда она уставилась ему в лицо, и не слышал слов, которые она прошептала в его жмущееся к плечу ухо, но он вернул ей сумочку плюс отдал кучу денег, принадлежавших раньше другим людям, и, прежде чем она его отпустила, пообещал побриться, заняться честным трудом и вообще стать более достойным человеком. К наступлению ночи описание матушкиных примет разошлось по всем филиалам Гильдии Воров, Карманников, Взломщиков и Прочих Работников Ножа и Топора [1] вместе со строгими инструкциями избегать этой дамы любой ценой. Воры, будучи созданиями ночи, умеют распознать неприятность, когда она пялится им в глаза.
Тем временем матушка написала еще два письма в Университет. Ни на одно из них не ответили.
— Мне больше нравился лес, — призналась Эск.
— Ну не знаю, — пожала плечами матушка. — На самом деле город чем-то похож на лес. Во всяком случае, местные жители умеют ценить труд ведьм.
— Они очень дружелюбные, — согласилась Эск. — Помнишь тот дом, дальше по улице, где живет такая толстая дама вместе с юными барышнями, про которых ты сказала, что они — ее родственницы?
— Госпожа Лада, — осторожно подтвердила матушка. — Весьма почтенная особа.
— К ним с ночи до утра ходят гости. Я специально смотрела. Интересно, когда они спят?
— Хм, — откликнулась матушка.
— И бедной женщине, должно быть, очень тяжело кормить стольких дочерей. Думаю, их гостям следует быть потактичнее.
— Ну, — промямлила матушка, — я не уверена, что…
Ее спасло появление у ворот Университета большого, ярко раскрашенного фургона. Его возница придержал быков за несколько футов до матушки и попросил:
— Извините, моя дорогая, но не могли бы вы отойти чуть-чуть в сторонку? Убедительно прошу вас.
Матушка, немало оскорбленная проявлением столь неприкрытой вежливости и особенно расстроенная тем, что кто-то счел ее “своей дорогой”, шагнула в сторону, и тут возница увидел Эск.
Это был Тритл. Он улыбнулся так, как улыбнулась бы змея, который отдавили хвост.
— Послушайте, да ведь это же та юная особа, которая считает, что из женщин получатся неплохие волшебники!
— Именно, — ответила Эск, не обращая внимания на матушку, которая больно пнула ее в щиколотку.
— Забавно. И ты пришла, чтобы присоединиться к нам?