Песчаный Человек должен был провести стаю трудным, почти непреодолимым для человека путем от Места Пересечения до Кзарна. Провести «вдоль течений, исходящих из этого неописуемого места и ощутимых только обитателями пустыни». Так говорил Стервятник, и Олимус в глубине души считал его слова бредом. Он не доверял проводнику-дикарю, но убедился в том, что у него нет выбора.
…Двое всадников удерживали Песчаного Человека на двух цепях, прикрепленных к ошейнику. Существо металось, издавая высокие тоскливые звуки, пока его не успокоили ударами плетей. После этого Олимус начертил на песке знаки, смысла которых сам не знал, – его научили этому в Дарм-Пассарге.
Знаки возымели странное, почти гипнотизирующее действие. Песчаный Человек долго и внимательно изучал их. Когда барону показалось, что дальнейшее ожидание бессмысленно, урод сорвался с места и побежал, натягивая цепи.
Никому из людей еще не приходилось видеть такого уродливого аллюра. Пустынное существо передвигалось, как животное, опираясь на все четыре конечности и оставляя за собой бесформенные следы. Оно выписывало плавные кривые, но, оглядываясь на тянувшийся позади отряд, Олимус неизменно видел идеально прямую линию.
Проводник вел стаю в течение нескольких часов с приличной скоростью, не требуя ни пищи, ни воды. Его голое тело даже не покрылось потом. Он дышал ровно, как хороший скакун. Ветер, несущий песок, не причинял ему никаких неудобств.
Темные скалы на горизонте постепенно увеличивались в размерах, пока не превратились в две отвесные стены сужающегося коридора, в который, как в воронку, погружалась стая. Стены были настолько высокими, что вскоре закрыли большую часть неба и обе луны. Мосты, переброшенные через ущелье на невообразимой высоте, отбрасывали на землю решетчатые тени…
В конце концов, путь по дну ущелья привел оборотней на равнину, над которой уже не было неба и светил. Твердый купол темноты накрыл затхлое пространство с невидимыми границами. Олимус почувствовал разлитый в воздухе запах. Это был забытый запах из детства. Ни с чем не сравнимый аромат травохранилища. Было что-то невыразимо зловещее в этом ненавязчивом отзвуке прошлого.
Потом впереди забрезжил лиловый свет. Призрак предупредил Олимуса, что надо опасаться этого места и злых шуток, которые могло сыграть с человеком собственное воображение. Когда Люгер вспоминал об этом, Олимус слышал незнакомый ему голос аббата Кравиуса: «Отсюда начинается дорога на юг. Для тех, кто не хочет блуждать по кругу. Здесь каждый находит то, с чем не хотел бы встречаться».