Как бы то ни было, но информация, поступающая от Ресслера, имела первостепенное значение, особенно в период летней компании 1943 г. Об этом можно судить хотя бы по следующим сообщениям:
«8.4.43. Директору. Молния.
От Вертера. Берлин, 3 апреля.
Разногласия между верховным командованием (ОКВ) и командованием сухопутных сил (ОКХ) улажены за счет предварительного решения: отложить наступление на Курск до начала мая. Принятие этого решения облегчалось тем, что Бок, Клюге и Кюхлер смогли доказать растущую концентрацию советских войск во всем северном секторе фронта, в особенности в районе Великих Лук, в районе Ленинграда, и обратили внимание на опасность, которая может возникнуть в случае преждевременного израсходывания резервов.
Манштейн же заявил, что он не сможет удержать южный сектор фронта, если Красная Армия будет продолжать владеть таким прекрасным районом сосредоточения, как курский.
Как главное командование, так и генштаб сухопутных сил не думают, во всяком случае, о наступательных операциях с широкими целями, в том числе ни на юге России, ни на Кавказе…
Дора»
«18.4.43. Директору. Молния.
Состав 4-й танковой армии под командованием генерала Гота: танковые дивизии — 3, 25, 27-я, дивизия СС „Викинг“; моторизованные и легкие дивизии — 12, 26, 103-я; временно изъяты для пополнения 9-я и 11-я танковые дивизии; изъяты для переформирования 6-я и 7-я танковые дивизии. Формирование 4-й танковой армии к летним операциям должно быть закончено только в мае.
Дора».[331]
Разумеется, столь активная работа подпольных радиопередатчиков на территории Швейцарии не могла не волновать немецкую контрразведку. В зондеркоманде «Красная капелла» они проходили под названием «Красная тройка». Точно установить принадлежность «Красной тройки» к советской разведке зондеркоманда смогла после ареста во Франции в ноябре 1942 г. А. Гуревича («Кент») и Л. Треппера («Отто»). С помощью захваченных шифров гестапо удалось прочитать часть радиограмм «Доры», после чего руководство контрразведки схватилось за голову — через Швейцарию шла утечка секретной информации из высшего военного командования вермахта. Но ликвидация передатчиков «Доры» затруднялась тем, что они действовали на территории нейтрального государства. Поэтому работа по «Красной тройке» была поручена так называемому бюро «Ф», резидентуре VI Управления РСХА, которой руководил Ганс Мейснер, числившийся генеральным консулом Германии в Берне.
В конце 1942 г. Мейснер поручил своему агенту в Женеве Гансу Петерсу попытаться завязать отношения с Маргаритой Болли. Вполне возможно, на нее вышли, ведя слежку за женой Ш. Радо Леной или О. Пюнтером, имена которых были хорошо известны гестапо. Так или иначе, но Петерсу удалось вскружить голову 23-летней девушке, влюбившейся в привлекательного молодого человека. Не последнюю роль в этом сыграло и то, что Петерс выдавал себя за антифашиста, коммуниста и члена подпольной группы Сопротивления. Но что самое страшное, Болли не поставила в известность о своем новом знакомом Ш. Радо. Таким образом гестапо проникло в агентурную сеть Радо и получило возможность наблюдать ее изнутри.