Гюнтер резко повернулся. В дверях ванной стояла голая мокрая горничная. Ее поза, обнаженное тело настолько ярко ассоциировались с ночными суккубами, что Гюнтер растерялся.
— Да вот… — пробормотал он, комкая в руках пиджак. Упал… Нога у меня…
Он швырнул пиджак в свободное кресло.
Горничная проводила пиджак недоверчивым взглядом, затем подошла к окну и выглянула на площадь, перевесившись через подоконник.
— Петер подметает! — хихикнула она. — Привет, Петер!
Она замахала рукой.
Гюнтер схватил ее за плечи и оттащил от окна.
— Ты бы еще на площадь голой выбежала!..
— А что такого? — снова хихикнула горничная и спросила: — Так что у тебя с ногой?
Гюнтер показал. Она посмотрела на ногу, покачала головой, поцокала языком.
— Где тебя так угораздило? Обожди немного, я сейчас.
Она подхватила платье и скрылась в ванной комнате.
И не успела дверь за ней закрыться, как Гюнтер снова выглянул в окно. Кота на карнизе уже не было. Единственное, что он успел заметить, так это раскрытый белый, красными цветочками, зонтик, наполовину торчащий из-за угла гостиницы почти у самой мостовой. Зонтик захлопнулся и исчез за углом. Гюнтер ошарашенно обвел взглядом площадь. Петер, встретив его взгляд, перестал подметать, улыбнулся, подмигнул, и Гюнтер непроизвольно отпрянул от окна.
В голове царил полный сумбур. Коты, суккубы, метлы, горничные-двойняшки, осиновые колы, еретики, младенцы, вурдалаки… В памяти всплыл силуэт горничной в проеме двери ванной комнаты, и Гюнтер запоздало поежился.
Он еще раз внимательно прошелся взглядом по комнате. Под журнальным столиком стояли босоножки и еще одна, теперь уже настоящая, дамская сумочка. Не раздумывая (горничная в любой момент могла войти), он выдернул из-за лацкана пиджака иглу-микрофон и хотел воткнуть ее в подошву босоножки. Но, подняв босоножку, даже не стал пытаться. Босоножка была как гиря, подошва из цельного куска дерева — очередной стон моды, докатившийся то ли из средневековой Японии, то ли из застывшего во времени Тибета. Гюнтер поставил босоножку на место и воткнул иглу под монограмму на сумочке. Конечно, сумочка бывает с хозяйкой реже, чем босоножки, но выбирать не приходилось. Тем более, что он вообще не был уверен, стоит ли это делать. Так, для проформы.
Из-за двери ванной комнаты доносился ритмичный звук надуваемого платья. Гюнтер вздохнул и набросил на себя халат.
Через минуту из ванной комнаты появилась одетая горничная, платье на ней нелепо пузырилось. Она подошла к Гюнтеру почти вплотную, снова критически осмотрела ногу и приказала:
— А ну садись! Садись, садись…