Вначале он плыл по воздуху неподвижно, совершенно ошарашенный происходящим, затем стал дергаться, брыкаться, но это ни к чему не привело. Неведомая сила продолжала нести его по воздуху, медленно поднимая все выше и выше. Когда он достиг площади, из переулка верхом на метле вылетела ведьма с совой на плече, увидела его, засмеялась и сделала лихой вираж вокруг Гюнтера.
— Что, поросеночек, помочь? А то к утру не доберешься!
Гюнтер буркнул то-то невразумительное, затем догадался, что его принимают за своего, и недовольно, чтобы отвязаться, отрезал:
— Я сам.
— Тогда — до встречи! — махнула рукой ведьма и умчалась.
Гюнтера охватила злость. Все представлялось как в дурмане. Нереальном, жутком, кошмарном, как офорты Гойи. «Сон разума рождает чудовищ…» Кажется, так сказано у Гойи? Крепко спит разум в Таунде, если он позволил возродиться суеверному ужасу, позволил сну материализоваться, чтобы сонм мистических чудовищ овеществленными тенями бродил по улицам города. Почему это случилось? Откуда они взялись? Неужели во всем Таунде нет ни одного бодрствующего человека?!
Гюнтера несло прямо на ратушу, но возле самого здания направление движения чуть изменилось, и он поплыл по воздуху мимо башни, как раз напротив циферблата часов. Часы показывали без десяти час. Он рванулся, пытаясь дотянуться до большой стрелки, но не хватило буквально нескольких сантиметров. Тогда он, отпустив ремешок книги и используя его как петлю, все-таки достал до стрелки, подтянулся и ухватился за нее руками. Но, как ни напрягал мышцы, подтянуться ближе к часам ему не удавалось. Неведомая сила тянула все сильнее и сильнее — еще немного, и руки бы не выдержали.
— Я не ваш… — выдавил он сквозь сцепленные зубы. — Мой разум не спит!..
Пальцы разжимались. И тут Гюнтера захлестнула ярость.
— Нет! — закричал он. — Не верю!!! Не верю в вас всех: колдунов, ведьм и всех прочих! Не может вас быть!..
Его швырнуло о циферблат часов, он больно ударился и повис на стрелке. Неведомая сила, наконец, отпустила, и он снова ощутил притяжение Земли и почувствовал, как стрелка часов под его весом прогибается. Тогда Гюнтер быстро нащупал ногами опору и застыл, прижавшись к циферблату.
Он стоял так, судорожно сжимая стрелку и дрожа всем телом, и никак не мог прийти в себя. Только когда часы стали бить час ночи, Гюнтер словно очнулся, посмотрел вниз и стал думать, как ему спуститься с башни. Карабкаться по стене вниз было невозможно — часы нависали над нижним этажом, — и тогда он осторожно забрался на крышу, через слуховое окно попал на чердак, откуда мимо книгохранилища фру Розенфельд спустился по лестнице на первый этаж. Фру Розенфельд была права — открыть окно и выбраться из ратуши оказалось пустяковым делом. И только когда Гюнтер очутился на площади, подумал, что можно было выйти и через дверь — он совершенно забыл, что в кармане лежит отмычка. Гюнтер машинально потянулся к карману и ощутил, что его кисть сдавливает ремешок книги. Он поднял книгу к глазам и увидел на ней латинскую надпись. Вероятно, одно из названий из списка фру Розенфельд.