Теперь лесовоз катил налегке. Топка, словно насытившись, стала потреблять меньше дров, и тогда то самое рабское шевельнулось в душе и родило мысль, что вот так бы всегда. Будто иной жизни, чем возле топки, Таксон Тей не знал. Быстро человек адаптируется.
На этот раз ехали недолго. Машина вдруг остановилась, водитель стравил пар и заглушил турбину. В кабине зажегся свет, лязгнул засов внутренней двери.
— Спать будешь здесь, — сказал водитель и бросил на пол какую-то ветошь.
Он хмыкнул, увидев, как Таксон Тей повалился на тряпье, запер дверь и ушел. С улицы послышались приветственные возгласы, водитель стал что-то весело рассказывать, то и дело прерываемый взрывами женского смеха.
Минут через пять дверь кабины снова открылась.
— Эй, кто тут? — несмело позвал детский голос.
Таксон Тей поднялся.
— Возьми, твой хозяин передал.
Две руки подали в окошко большую глиняную миску с едой и флягу.
— Спасибо, — сумел выдавить из себя Таксон Тей.
В кабине, коленями на сиденье, стояла девчонка лет пятнадцати в одной дымчато-прозрачной рубашке, сквозь которую просвечивало узкобедрое, не оформившееся тело. На губах лежал профессиональный слой яркой помады, румяна играли на скулах, брови выщипаны в ниточку. Все в ней было вызывающе крикливым, но глаза из-под наклеенных ресниц смотрели с неожиданной болью и состраданием. Она потопталась коленями на сиденье и снова несмело предложила:
— Мне подождать?
— Не стоит.
Вот уж чего не переносил Таксон Тей, так это жалости к себе.
— Ты топку не гаси, — шепотом посоветовала она. — Здесь металл, а ночи холодные — околеешь.
Она выбралась из кабины и прикрыла дверь.
— Эй, сопля! — гаркнул снаружи голос водителя. — Свет в машине погаси и двери запри!
Девчонка снова залезла в кабину.
— Ты уж извини, — проговорила она, гася свет.
Она еще потопталась коленями по сиденью и неожиданно пожелала:
— Спокойной ночи…
— Взаимно, кроха.
Девчонка застыла на месте. Затем осторожно слезла с сиденья и тихонько, словно боясь потревожить Таксона Тея, прикрыла дверь. И ему почудилось, что она по-детски всхлипнула.
Таксон Тей с жадностью приложился к фляге и, не переводя дыхания, наполовину опорожнил ее, хотя вода оказалась теплой и безвкусной. Кипяченой. Затем он открыл заслонку на топке и при свете углей попытался рассмотреть содержимое миски. Какое-то овощное рагу. Ни ложки, ни вилки ему не дали, и он, кое-как ополоснув руки водой из фляги, с брезгливостью запустил в миску пальцы. И на ощупь и на вкус еда походила на тушеную репу. Неторопливо насытившись, он сел на ветоши и прислонился спиной к горячему боку топки.