А в храме царило веселье. Словно ожили скульптурные группы у стен храма. Огромная завесь, закрывавшая ритуальный зал, была сорвана, расстелена на полу, и на ней вповалку лежали, сидели, пили, ели, развлекались, любили друг друга победители и жрицы храма. Послушницы богини Ликарпии, не находя разницы между победителями и побежденными, одинаково любезно принимавшие всех независимо от сословия, радушно встретили бывших рабов.
На Крона никто не обратил внимания. Он быстрым взглядом окинул оргию, не нашел Аны и стремглав поднялся по лестнице.
Наверху почти со всех кельниц были сорваны завеси, и вовсю крутилась та же карусель разнузданного веселья.
На кельнице Аны завесь сохранилась, Крон резко отдернул ее и застыл от неожиданности. Аны и кельнице не было. А у его ног, вверх почерневшим лицом, лежал труп сенатора Бурстия. Кровь из нескольких колотых ран на груди залила всю тунику, коржом запеклась на слипшихся светлых волосах, до неузнаваемости изменила его. Обнажились крупные зубы — он словно продолжал смеяться над Кроном, и только голубые глаза смотрели тускло, без обычного ехидного прищура.
Крон отпустил завесь и перевел дыхание. Затем взял себя в руки и зашагал вдоль кельниц, заглядывая в них. Он не успел поднять завесь над очередной кельницей, как она сама внезапно приподнялась, и оттуда выскользнула Ана. От неожиданности они оба застыли и впервые за долгое время встретились взглядами.
Кровь тяжело пульсировала в висках Крона.
— Здравствуй, Ана, — прохрипел он.
Она не отвела взгляда, глаза ее потеплели, улыбка осветила лицо.
— Гелюций… — нараспев протянула она. — Ты пришел, Гелюций…
Как будто огромная тяжесть свалилась с плеч Крона. Все уплыло в сторону, и осталась только одна она. Открытая, счастливая от встречи — такая, какой изредка приходила в снах. Словно между ними не было пропасти отчуждения.
Вдруг завесь оборвалась, и из кельницы появился полуголый, обросший давней щетиной огромный воин.
— Ты куда?! — он схватил Ану за руку. И тут его сумрачный пьяный взгляд наткнулся на Крона. А это еще кто?! — взревел воин и потянулся за мечом.
Коротким резким ударом ладони в шею Крон остановил его, и воин, икнув, растянулся у ног Аны.
Ана словно ничего не заметила. Словно ничего не произошло. Словно в этом мире были только они, только двое. Она и Крон.
— Я ждала тебя, Гелюций, — прошептала она и перешагнула через неподвижно лежащего воина.
Крон вздрогнул. Ему показалось, что под ее ногами вверх лицом лежит не здоровенный детина-воин, распахнувший в судорожном немом крике рот, а сенатор Бурстий. И она перешагнула через его труп.