— Говорят от Мегрецких. Алло, вы слушаете? Мы ищем таланты. Наш Робик очень способный, но его таланты надо еще найти. Помогите нам.
— Какие таланты вас интересуют?
— Любые. Лишь бы Робик получал международные премии.
— У нас дают призы, а не премии.
— Тоже неплохо. Даже замечательно — приз Золотой Орфей! Кто от него откажется?
— Что он может, ваш Бобик?
— По генетическому коду он должен петь, плясать, играть, ваять…
— А стойку он делает?
— Какую стойку? О чем вы говорите? Наш Робик ужасный непоседа.
— Надо его привязать.
— Наш Робик достаточно послушный, чтобы не прибегать к этой крайней мере.
— Что он кушает у вас?
— Ой, это сплошное мучение. Манную кашу в рот не берет.
— Потроха надо давать.
— Какие еще потроха?
— Сырые. И кости тоже. Оттачивать клыки.
— Я вас не понимаю. У нашего Робика еще молочные зубки.
— Сколько же лет вашему Бобику?
— Робику пять с половиной.
— Слишком стар для дрессировки.
— Непостижимо! Зачем дрессировать ребенка?
— Дети — это не наше дело. Наше дело — собачье. Вы не по адресу обратились, гражданочка.
— Алло! Это клуб юных дарований?
— Нет, это клуб собаководов.
— Неслыханная наглость. Чего же вы раньше не сказали!
Петя Клинцов не кончал института иностранных языков. Не делал он попыток изучать иностранный по словарю. Петя владеет одним русским. В пределах средней школы. И тем не менее он работает переводчиком. Не в Интуристе, а в строительном управлении номер шесть треста «Спецсамстрой».
Собственно, обязанность у Клинцова заурядная — вести стенограммы производственных совещаний, то есть писать то, что слышишь. Так он и делал первое время. С прилежностью ученика, пишущего диктант на уроке, зафиксировал слова оратора:
— Провести работу по обеспечению рабочих фронтом работ на работах по сооружению объекта для одиноких рабочих, работающих на работах по доведению до кондиции цеха № 2.
Петя прочитал написанное и тоскливо вздохнул: ничего не понял. После многократных консультаций все же уяснил. Речь шла о том, чтобы оживить строительство общежития для рабочих, занятых на ремонте цеха № 2.
Но это было вначале. Так сказать, в период вхождения в должность. Со временем Клинцов достиг такого совершенства, что механически, со скоростью электронно-вычислительной машины переводил на русский самые немыслимые словосочетания.
Если звучало: «Ты мне сделай недоделки, и я заактирую объект», то это значило: «Устрани брак, и я приму объект».