Двар улыбнулся.
– Я полностью согласен с вами. Техники у них, конечно, нет. Но они заменяют ее огромной силой и полным отсутствием страха. Как вы наверняка заметили, убить их невозможно.
– Теперь мы ваши пленники, – сказал Владыка, – Что же вы собираетесь с нами делать?
– Я отведу вас к моим начальникам. Они решат. Как ваши имена?
– Это Вор Дай, я Дотар Соят.
– Вы из Гелиума и направляетесь в Фандал. Зачем?
– Я уже говорил. Мы – пантаны. Мы ищем службу.
– У вас есть друзья в Фандале?
– Нет. У нас нигде нет друзей. Если на нашем пути встречается город, мы предлагаем ему свою службу. Ты же знаешь обычаи пантанов.
Человек кивнул.
– Я думаю, у вас еще будет возможность показать свое умение.
– Не мог бы ты сказать, – спросил я, – что это за существа, с которыми мы сражались? Я никогда не видел таких людей.
– А их никто и никогда и не мог видеть, – ответил он. – Это хормады. Чем меньше ты их видишь, тем больше они тебе нравятся. А теперь, когда вы стали моими пленниками, я хочу сделать вам предложение. Для связанного человека путь в Морбус покажется мукой, а я не хочу, чтобы два храбрых воина испытывали неудобства в пути. Дайте мне слово, что вы не попытаетесь бежать, пока мы не прибудем в Морбус, и я прикажу снять с вас веревки.
Было ясно, что двар благородный человек. Мы с радостью приняли его предложение. Затем он усадил нас на птиц позади своих воинов. И тогда я впервые рассмотрел женщину, сидящую на малагоре перед одним из воинов. Встретившись с ней взглядом, я увидел в ее глазах ужас и растерянность. Я также успел заметить, что она очень красива.
Я сидел на малагоре, а сбоку в сетке болтались головы, отрубленные нами в схватке с хормадами. Я удивился, зачем им нужно тащить с собой такие сомнительные трофеи, но затем решил, что это обусловлено неким религиозным ритуалом, который требует, чтобы останки были возвращены на родину для захоронения.
Наш путь лежал на юг от Фандала, к которому двар совершенно очевидно старался не приближаться. Впереди я видел широкие пространства топей, которые простирались вдаль, насколько хватало глаз. Это был лабиринт извилистых ручейков, текущих от болота к болоту, и лишь изредка взгляд встречал островки земли, где виднелась зелень лесов и голубизна озер.
Меня вывел из задумчивости чей-то сварливый голос:
– Поверни меня! Я не вижу ничего, кроме брюха этой птицы.
Этот голос доносился откуда-то снизу. Я посмотрел туда и увидел, что это говорит голова, болтающаяся в сетке. Она лежала так, что ей был виден только живот птицы, и не могла повернуться, чтобы ей было удобно. Страшное зрелище: отрубленная голова говорит. Должен признаться, что это заставило меня содрогнуться.