Бриан присел рядом с ним на теплое от солнечных лучей крыльцо. На этот раз он был одет просто – никакой брони, только перехваченная поясом рубаха да штаны из домотканого сукна. Хмуро посмотрев на Рогмана, Бриан нагнулся, сорвал травинку и принялся сосредоточенно мочалить ее в своих крепких зубах.
– Хандришь? – наконец спросил он.
Рогман отрицательно покачал головой.
Бриан был единственным человеком, который не чурался его и мог поддерживать с блайтером сносный, понятный обоим разговор. Двалг или нетопырь – о том судить молве, – но кто-то все-таки одарил Бешеного Пса тайным знанием смысла слов лающего языка сенталов, и они с Рогманом разговаривали, каждый по-своему, и при этом отлично понимали друг друга.
– Я вижу, ты страдаешь… – вновь произнес Бриан, тщательно подбирая слова. – Тебе кажется, что люди сторонятся…
– Дело не в этом. – Рогман продолжал смотреть прямо перед собой, в землю, где муравей пытался уволочь непомерную для себя травинку. «Вот так и я, – подумалось блайтеру, – корячусь, пытаюсь унести с собой все, что накопил в душе за эти годы, а надо бы бросить, забыть…»
– А в чем? – напомнил о своем присутствии Бриан.
– Я убийца… – негромко ответил ему Рогман.
Странник вздрогнул.
– Ты что имеешь в виду?! – вдруг взъярился он, когда до него наконец дошел истинный смысл сказанного.
– Я истребил свой народ, – подтвердил Рогман ту мысль, что неприятно поразила Бриана интуитивной догадкой.
Для странника, который обладал частицей памяти блайтера, становилось очевидно, о ком говорил спасенный им из лап зверозубых воинов юноша, – нужно было лишь немного пошевелить мозгами.
– Знаешь, попадись мне этот твой Эргавс, я бы не просто убил его, – с непоколебимой убежденностью произнес Бриан, – я бы убивал его медленно. Так же, как он убивал тебя. Ты хоть понимаешь, что этот ублюдок продал тебя, человека, в рабство этой скотине Ургуну?! Они всю жизнь измывались над тобой, били, унижали, а ты готов их простить? Ты называешь их СВОИМ НАРОДОМ?! И вообще, их убил не ты! Не знаю, что за темные силы подземелий явились к Хозяевам Жизни, – последние два слова Бриан выговорил с презрительной усмешкой, – но они воздали им по заслугам!.. Они отомстили за тебя. Справедливо, заметь, отомстили!
– Эргавс был по-своему добр ко мне, – спокойно, даже несколько равнодушно ответил Рогман на пламенную речь странника, чем сильно ошарашил последнего. – Он не мог относиться ко мне иначе. Для сентала, который всю свою жизнь только и делал, что бился ради элементарного выживания, он поступал достаточно благородно.