«Как бы красива ни была комедия в остальных частях, последний акт всегда бывает кровавым. Набросают земли на голову – и конец навеки!»
– Неужели я с тобою только шесть дней? А кажется, что шесть лет, – шептала она, обхватив его своими маленькими нежными ручками. – Я хочу всегда быть с тобой… Чтобы не расставаться ни на секунду… Я так ревную тебя. Так люблю и так ревную.
– Позволь, к кому меня тут ревновать? – улыбался он в ночи. – Вот же глупость какая.
– Не знаю; к ней, ко всем, к тебе самому. – Её голосок задрожал. – Да, к тебе больше всех, ты всё время с собой, твоё тело, глаза, твои руки… Ты можешь себя ощущать… всё время. А я не могу, я весь день без тебя…
– Ну, знаешь, это за все пределы… Разве так можно?
– Можно, можно, – плакала она.
В последний день плавания Мими прибежала к нему в каюту перед ужином чем-то испуганная.
– Что с тобой? – спросил он.
– Она знает, совершенно точно знает о нас!
Оказывается, Марина попросила Мими, чтобы в Париже та поселилась в одном с нею номере и все вечера и ночи они могли бы быть вместе. Мими отказалась под предлогом, что ей нужна личная свобода, а Марина якобы сказала ей: «Посмотрим».
– Как, в одном номере? – не понял Стас.
– Это президентские апартаменты, там комнат много, есть где жить, но я же не могла согласиться!
Она стояла, а он сидел, но при её росточке он прямо заглянул в её круглые влажные глаза и увидел в них своё отражение. Привлёк к себе, посадил на колени:
– И с чего же ты решила, что она про нас знает?
– А иначе зачем это надо ей? Чтобы помешать нам с тобой… Я, кажется, пропала.
Он по очереди нежно поцеловал оба её глаза:
– Послушай, она попросила, ты отказалась, какие проблемы? И потом, ты при ней… сколько?
– Девять лет. Мы с мужем были в гостях у Деникиных… Ей тогда было шесть, а мне двадцать. Она мне так понравилась, а у нас не было детей. И я стала к ней приходить… Когда мужа назначили послом, я с ним не поехала, чтобы остаться с ней. А теперь она меня прогонит.
– Как прогонит? Тебе нечего бояться.
И Стас, чтобы отвлечь её, решил сменить тему.
– Помнишь, две недели назад, когда мы впервые встретились, там был садовник… Никита. Он себя выдавал за потомка Аверкия Кириллова.
– Помню, – сказала она, выпячивая губы, будто собиралась плакать, и часто взмахивая своими чудными ресницами.
– И я спросил про племянника того Аверкия, Тимофея. Ты хотела рассказать о нём, а Марина не позволила.
– Она вообще меня в грош не ставит… Будто я ей чужая.
– Так что там с Тимофеем?
– С Тимофеем всё в порядке… В отличие от меня. Что теперь со мной будет? Все меня бросят. Никому я не нужна… А Тимофей твой выдумал новизны в парфюмерии. Жидкое мыло Timotei. Его до сих пор выпускают.