проблемы с высокой колокольни.
- Ах да, и не переживай, - говорит Брэнди. - Внимания тебе хватит. У тебя взрывная комбинация из грудей и задницы. Просто не надо ни с кем говорить.
Люди терпеть не могут не познать что-то, рассказывает она. В частности, мужчинам не вынести ни одну непокоренную вершину, ими все должно быть нанесено на карту. Все должно быть помечено. На каждое дерево нужно справить нужду, - а потом уже можно никогда не звать тебя обратно.
- За вуалью ты становишься великой неизвестностью, - говорит она. - Большинство парней будут бороться за то, чтобы узнать тебя ближе. Некоторые ребята будут отрицать, что ты настоящая, а некоторые предпочтут не замечать тебя.
Свято верящая. Атеистичная. Агностичная.
Даже если у кого-то повязка на глазу, всегда хочется заглянуть под нее. Посмотреть, не прикидывается ли он. Пират Карибского моря. Или увидеть под ней ужасное.
Фотограф у меня в голове говорит:
"Дай мне голос".
Вспышка!
"Дай мне лицо".
Ответом Брэнди были маленькие шляпки с вуалями. И большие шляпы с вуалями. Узкополые и широкополые шляпы, повсюду окаймленные облаками тюля и газа. Парящий шелк, или тяжелый креп, или плотная сеточка, усыпанная синельными помпонами.
- В мире нет ничего скучнее, - заявляет Брэнди. - Чем нагота.
Вторая по скучности вещь, говорит она, - называется честность.
- Считай, что это белье для соблазнения. Как дамское нижнее для лица, - рассказывает она. - Ночной халат-пикабу, под которым ты прячешь всю свою внутреннюю сущность.
Третья по скучности вещь во всем мире - твое вонючее унылое прошлое. Поэтому Брэнди никогда меня ни о чем не расспрашивала. Бульдозерно-всесокрушающая сука во всей красе, она снова и снова встречалась со мной в кабинете логопедши, и там Брэнди рассказывала мне все, что я должна была знать о себе.
Переключимся на Брэнди, укрывающую меня одеялом в Сиэтле. Та самая ночь Космической Иглы, ночь будущего, которого не случилось. На Брэнди многие ярды черного тюля, который оборачивает ей ноги, опутывает пояс в форме горлышка песочных часов. Черная вуаль пересекает торпедовидную грудь и закручивается, теряясь в золотисто-каштановой прическе. Вся мириада искорок, склонившаяся над кроватью, кажется пробной поделкой, моделью для которой служило настоящее летнее небо.
Крошечные искусственные бриллианты, - не те, которые гонят на калькуттской фабрике, а из австрийских кристаллов, ограненных эльфами в Темном лесу, - маленькие бриллианты в форме звездочек повсюду усыпают черный тюль. Лицо первой королевы - это луна в ночном небе, которая склоняется и целует меня, желая доброй ночи. Гостиничный номер погружен во тьму, а телевизор в футе от постели включен, поэтому рукотворные звездочки мерцают всеми цветами, которые он пытается нам показать.