Ветер поднимает занавески: кружевные занавески. Вся мебель Эви - тот самый причудливый французско-провинциальный хлам, раскрашенный белым и золотом. Луны нет, но в небе полно звезд, поэтому все вокруг: дом Эви, розовые кусты, занавески спальни, тыльные стороны моих рук на покрывале, - все кажется черным или серым.
Дом Эви из того разряда, что купит техасская девчонка, если родители регулярно будут давать ей по десятке миллионов долларов. Коттреллы будто догадываются, что Эви не видать крупных подиумов. Вот Эви и живет здесь. Не в Нью-Йорке. Не в Милане. На отшибе, просто абсолютно за бортом профессионального модельного бизнеса. Отсюда довольно далеко до демонстрации парижских коллекций. Застрять за бортом - это необходимое для Эви оправдание; жить здесь - то что надо для широкой в кости девчонки, которой никогда и нигде не добиться крупного успеха.
Двери закрываются на ночь. Внутри живет кот. Когда разглядываю его, он смотрит на меня в ответ с тем видом, какой имеют иногда собаки и машины, когда говорят, что они улыбаются.
В полдень того же дня Эви по телефону умоляла меня выписаться из больницы и прийти навестить ее.
Дом Эви был здоровенный, белый с защитно-зеленого цвета ставнями, - трехэтажный плантаторский особняк с большими колоннами спереди. Колючий плющ и ползучие розы - желтые розы - обвивают нижние десять футов каждой большой колонны. Здесь представляется Эшли Уилкс за стрижкой газонов, или Ретт Баттлер, снимающий вторые рамы, но у Эви есть только низкооплачиваемые рабы-латиносы, которые отказываются жить в доме.
Перенесемся на день назад: Эви везет меня домой из больницы. На самом деле Эви - это Эвелин Коттрелл, Инкорпорейтед. Нет, серьезно. Ею теперь торгуют публично. Угроханные средства всех на свете. Коттреллы совершили частный вклад в ее карьеру, когда Эви исполнился двадцать один год, все родственники Коттреллов с их техасской землей и нефтью вложили серьезные деньги в то, чтобы Эви провалилась как модель.
Обычно ходить с Эви на модельные смотры и собеседования было тяжело. Я-то, понятное дело, получала работу, но потом арт-директор или стилист начинал орать на Эви, что, мол, нет, по его экспертному мнению, у нее не идеальный шестой размер. Обычно какому-нибудь помощнику стилиста приходилось вытаскивать Эви наружу. Эви кричала через плечо, что я не должна давать им обращаться с собой как с куском мяса. А должна взять, развернуться и уйти.
- Пошли они в жопу! - при этом Эви уже орала вовсю. - Пошли они все в жопу!
А я вот не злилась. Меня затягивали в этот замечательный кожаный корсет от "Пупи Кэдол" и кожаные брюки от "Хром Хартс". Тогда жизнь была хороша. Мне приходилось работать от силы три часа, может, четыре или пять.