– Вы полагаете, это необходимо?
– Да. И немедленно.
– Знаете ли, у нас канун Рождества. Один из самых многолюдных дней в году в нашем музее.
– Тем более важно начать мероприятия по эвакуации как можно скорее, – ответил Райм.
– Хорошо, только я не представляю, каким образом механизм можно похитить, – заявил директор. – Он находится за защитным пуленепробиваемым стеклом в дюйм толщиной. И стенд с ним невозможно открыть до дня завершения выставки, то есть до следующего вторника.
– Что значит – невозможно открыть? – спросил Райм.
– Он находится в одном из наших специальных выставочных стендов.
– Почему же он не откроется до вторника?
– Потому что в нем имеется компьютеризированный замок с часовым механизмом, который через спутник связан с какими-то там часами в правительстве. Меня заверили, что никто не может его взломать. И в нем мы размещаем самые ценные экспонаты.
Директор продолжал говорить, но Райм уже не слушал его и смотрел в сторону. Чего-то во всем этом явно не хватало. И тут он вспомнил.
– Тот поджог, – Райм обратился к Амелии, – в расследовании которого Фред Дельрей просил нас помочь. Где он был?
Амелия нахмурилась:
– В каком-то правительственном здании. Кажется, в Институте стандартов и технологий. А что?
– Поищите информацию о нем, Мэл.
Эксперт вошел в Интернет.
– НИСИТ – новое название Национального бюро стандартов и…
– Бюро стандартов? – прервал его Райм. – Там отвечают за точность атомных часов страны… Неужели он это задумал? Замок с часовым механизмом в музее связан с часами в НИСИТ. По-видимому, он собирается изменить время, «убедить» замок в том, что уже наступил следующий вторник. И сейф сам автоматически откроется.
– И он способен сделать подобное? – спросила Кэтрин.
– Не знаю. Но если кто-то и сможет, то только Часовщик. Могу поспорить, поджог в НИСИТ для того и предназначался, чтобы замаскировать сам факт проникновения туда… – И тут Райм осекся, ему внезапно стали ясны все возможные последствия действий Часовщика. – О Господи…
– Что такое?
Райм вспомнил слова Кэтрин Дэнс относительно того, что для Часовщика человеческая жизнь не имеет никакого значения.
– Время по всей стране регулируется атомными часами США, – сказал он. – Отлеты и приземление самолетов, оборона страны, функционирование энергосистем, работа компьютерных сетей… все. Вы понимаете, что может произойти, если он переведет их на другое время?
В дешевой гостинице в центре города на старой кушетке, пропахшей плесенью и едой, сидели мужчина и женщина средних лет. Они смотрели телевизор.
Коренастая женщина по имени Шарлотта Аллертон накануне выступала в роли сестры Тедди Адамса, первой «жертвы» Часовщика. Мужчина рядом с ней – Бад Аллертон, ее муж, разыгравший роль адвоката, добившегося освобождения Джеральда Дункана под обещание, что его клиент выступит с потрясающими свидетельствами на скандальном процессе против коррумпированных полицейских.