— Благодарю вас, Павел Романович, я не курю, — отвечал Яков Моисеевич, притрагиваясь двумя пальцами к левой стороне груди, что означало: сердце не позволяет.
— Я хотел спросить, Яков Моисеевич, есть у вас в бухгалтерии сотрудники пенсионного возраста? Разумеется, не о вас речь. — Директор улыбнулся своей шутке: без Якова Моисеевича комбинат обойтись не мог, он сам называл его «бухгалтером высшего пилотажа».
— Так как насчет старушек в вашем гареме, а?
Яков Моисеевич отвел глаза. Не хотелось ему говорить об этом. Он попробовал отшутиться.
— В моем гареме все молоды, а те, кто постарше, еще моложе молодых, — сказал он уныло.
Но директор уже не был расположен шутить. Заглянув в какой-то листок, он перешел к делу:
— Есть у вас счетовод Косова, с девятьсот седьмого года. Я думаю, ей пора на отдых. Какой у нее оклад — семьдесят? Ну потеряет она немного рублей пятнадцать — восемнадцать.
— Она хороший работник, — возразил главбух.
— У вас нет плохих, я вас знаю. А впречем, если есть плохие, давайте от них избавляться. Так есть кто-нибудь конкретно на выход?
Яков Моисеевич молчал.
— Ну, хватит переживать, — примирительно сказал директор. — Как я понимаю, Косова самая подходящая кандидатура. Пора уж ей отдохнуть! Старику своему пироги будет печь, внуков нянчить.
— Муж у нее погиб на войне.
— Так это когда было! Двадцать лет как война кончилась. Она небось давно себе другого нашла.
— Нет у нее никого. Ни детей, ни внуков. А работник она хороший, отличный работник.
— Ну, Яков Моисеевич, давай не будем спорить. — Лавров начал выбивать пальцами дробь по столу. Всем в комбинате был известен этот признак наступающего раздражения. — Как это у нас в песне поется? «Молодым у нас всегда дорога, старикам у нас везде почет». Надо же растить новые кадры.
Яков Моисеевич спросил, имеет ли директор в виду конкретную кандидатуру.
— Посмотрим, посмотрим, — рассеянно отвечал Шавров, перелистывая бумаги в папке. — Значит, договорились?
— Не хочется обижать хорошего человека, — вздохнул Яков Моисеевич.
— А вы не обижайте: вы ей проводы организуйте получше, ценный подарок сделайте… — Директор вытащил кошелек на молнии, зашуршал бумажками. — Вот, — сказал он, доставая трешник, — хотя нет, есть и без сдачи, — и он извлек из-под бумажек металлический рубль. — Да и вы там смотрите, не скупитесь!
— Нет уж, — возразил Яков Моисеевич, — пусть этим занимается местком.
— Ну, хорошо, хорошо, — согласился директор, — с тобой согласовано, остальное без тебя обойдется. И с Косовой поговорим без тебя. — И он набрал номер месткома.