– Как я выгляжу? – спросила она, остановившись в дверях моей комнаты.
– Очень мило, – ответила я. Я знала, начни я критиковать ее, Жизель только обидится и станет распространяться о том, какая я завистливая.
– «Мило»? Значит ли это «изящно»? – проговорила она с гримасой. Жизель какое-то время изучала меня, сравнивая с собой. – Почему ты так мало подкрасилась? Я могу разглядеть веснушки на твоих щеках.
– Они мне не мешают. И Бо тоже, – подчеркнуто добавила я.
– Раньше мешали, – заметила Жизель, ее глаза зловредно блеснули. Когда я не отреагировала, она перестала улыбаться. – Я иду вниз.
– Я сейчас спущусь, – сказала я. Немного позже я увидела сестру, сидящую в инвалидной коляске посреди гостиной. Она удовлетворенно оглядывалась.
– Это будет самая замечательная вечеринка, – объявила Жизель. – Ты никогда не забудешь этот Новый год. – Она мгновение смотрела на меня. – Ты вообще-то праздновала Новый год на болоте?
– Да.
– И что делала? Рыбу ловила? – высокомерно поинтересовалась она.
– Нет. Мы устраивали вечеринку в городе. Все лавки на Мейн-стрит закрывались, продавцы, как и все остальные, выносили еду на улицу. Жгли костры, все время играла музыка. Был большой бал.
– Большой бал. Я и забыла. Ты танцевала на улицах? – спросила Жизель.
Я кивнула, вспоминая.
– Казалось, мы все становились одной семьей и праздновали, – печально произнесла я.
– Звучит… глупо, – откликнулась моя сестра, но я видела, что она пытается убедить саму себя.
– Для того чтобы веселиться, не обязательно иметь много денег и богатую одежду. Настоящее веселье начинается здесь. – Я указала на свое сердце.
– Я бы указала на другое место, – возразила Жизель и засмеялась.
– Почему такое веселье? – спросила Дафна, когда они с Брюсом вошли в гостиную. Они уже оделись и собирались уходить. Брюс был очень красив во фраке, и я должна была признать, что никогда еще Дафна не выглядела такой ослепительной. Она надела облегающее платье, цвета густого красного вина, с расшитым бисером корсажем и болеро с таким же расшитым воротником. Вырез корсажа одной грациозной линией обнажал начало грудей, открывая ложбинку между ними как раз настолько, чтобы быть соблазнительным. Мачеха не украсила себя ожерельем, чтобы оно не отвлекало внимание от расшитого платья, но надела серьги. Волосы она убрала во французский пучок с локонами.
– Из-за акадийского Нового года, – съехидничала Жизель.
– Ах, вот как, – откликнулась Дафна, кивая, как будто речь шла об известном анекдоте. – Мы просто зашли на минутку, чтобы пожелать вам счастливого Нового года. Помните, мне не хотелось бы увидеть много пьяных и следы безобразий. Уважайте ваш дом. Веселитесь, но ведите себя как леди, – добавила она.