Ренана говорила про бабушку Шошану, на её лице играла грустная улыбка. Но стоило ей вспомнить про арест отца, и на лицо словно тёмная туча набежала.
Когда Ренана заговорила о матери, в её голосе зазвучала тревога и нежность, глаза наполнились слезами: «Я боюсь там появляться… потому что не смогу её поддержать… только хуже сделаю… самой бы выдержать… — и она судорожно всхлипнула, отвернулась, шмыгая носом, потом спросила: — А ты-то как?» Забравшись с ногами в сложенное кресло-кровать в их маленькой комнатке, Ширли, глядя в пространство остановившимися глазами, поведала Ренане о том, как она провела этот день дома: «Проспала чуть не целый день… Когда ужинала, они мне много чего говорили… Всё уговаривали… пытались меня убедить свести к минимуму контакты с фиолетовыми, мол, это сейчас нежелательно. Пытались убедить уйти из ульпены: мол, неизвестно, что с нами будет; им сказали, что собираются закрыть все религиозные школы, или просто лишат финансирования… и так вот удушат… Главное — вовремя смыться в нормальный тихон с гуманитарным уклоном.
Мол, «неужели тебя Турнир не убедил? У папы неприятности, ещё и близнецы проблемы ему создают. А смерть Ашлая? — спросили. — Думаешь, это спустят на тормозах?» Неужели они не понимают, что шофар тут ни при чём?..» «Разве не при тебе Хели получила в антракте звонок, что кому-то в гостевой ложе плохо стало, но не могли вызвать амбуланс, потому что Ашлай запретил амбулансам во время Турнира приезжать в «Цедефошрию»?" — с упрёком, как показалось Ширли, спросила Ренана, и голос её снова зазвенел. — «Я смутно припоминаю её слова. Но мне порой кажется, что это — ночной кошмар…» — пожала Ширли плечами и жалобно посмотрела Ренане в глаза. Та нахмурилась и отвернулась.
Обе помолчали, потом Ширли справилась с неловкостью и тихо спросила: «Это правда, что Дороны под колпаком?» — «Да, правда!..» — подтвердила Ренана звенящим от сдерживаемых слёз голосом. — «Не знаю, поверил ли папа братьям, что вашего папу арестовали, мне, во всяком случае, об этом не говорил. Я вот только сейчас убедилась, что…» — Ширли глянула на лицо подруги и осеклась. Помолчав, продолжила: «Сейчас в машине я папе твёрдо сказала, что приняла решение — и менять его не собираюсь. Друзей не предам… Они про Австралию говорят. Но это же и вовсе смешно! Папа очень не хочет, чтобы я совсем уходила. Поэтому сказал: ладно, тебе виднее, но будь осторожна… Хорошо, что братьев сегодня не было дома, иначе не знаю, что было бы…» Ширли робко спросила у Ренаны про её братьев, на что Ренана ответила, что только и знает: близнецов почти сразу после выступления как-то увели оттуда и увезли в защищённое место. Их с Ноамом тоже увезли — до голосования, почти в конце налёта.