Взбрыньк — это новый пассаж Аль-Тарейфы и новая тайная идея Пительмана, которую он собирался применить в целях окончательного обуздания антистримеров. Но близнецам Блох об этом ничего не говорили.
«Ну, разве угонишься за всеми идеями Аль-Тарейфы? — туго проворачивалась невесёлая мысль в затуманенном мозгу Галя. — И ведь у самого не всегда получается его же собственный взбрыньк! А от меня требует самым жёстким (чтобы не сказать — жестоким!) образом…»
* * *
У девушек в памяти всплыла другая картина из той же поездки… Оставив братьев в покое, Ад-Малек прильнул к своему кальяну. Сладко жмурясь, он со свистом потягивал из своей затейливо извивающейся по всему вагону трубочки кальяна, источающего сладковатый и едкий дымок, от которого у непривычного человека раскалывалась голова и слезились глаза. Внезапно он оторвался от своего кальяна и принялся деловито подключать свой силонофон. «Ну, братишки, готовы? Галь, Гай!
Поближе! Смадар, Далья! Эй, женщины, раскройте пошире окна и сядьте у моих ног…
А… А… А почему вы ещё не вымыли мои ноги?» — вдруг взъярился великий исполнитель, сверкая свирепо вращающимися глазищами на обеих дрожащих девиц.
Схватив их обеих за уши, он со всей силы ткнул их носами в свои босые ступни: «Ну!» — свирепо прошипел он.
Низко опустив головы и незаметно утирая моментально засочившиеся кровью носы и наполнившиеся слезами глаза, девицы выхватили откуда-то по мягчайшей губке, вытащили из-под низкого, стоящего в уголке дивана тазики с пышной пеной и принялись нежно омывать серые от грязи, задубелые пятки своего повелителя. Того самого, перед кем они в экстазе преклонялись всего лишь два-три года назад, на чьих концертах вместе со всей своей компашкой визжали от восторга до потери голоса… С кем и не чаяли сидеть запросто в одном вагоне элитарного экспресса «Хипазон».
Да и о самом экспрессе «Хипазон», как и о новой «Цедефошрии» тогда никто и понятия не имел… Но разве о таком сидении запросто в одном вагоне могли мечтать эти девчонки, воспитанные в одной из полуэлитарных семей Эрании-Бет?
Разве о таком унизительном прислуживании некогда загадочному и таинственному кумиру, вблизи оказавшемуся грязным, капризным тираном (и, этак на сладенькое — садистом), они мечтали? В роли ли бессловесных его наложниц, не вылезающих из боли и унижений, они себя видели в те дни, когда в экстазе рвались к сцене старой элитарной «Цедефошрии», куда их чуть не на руках несла толпа восторженных поклонников?.. А Галь и Гай, их милые, нежные и сильные любовники… Неужели они их просто продали своим могучим покровителям? И за что! — за место в «Хипазоне», за годовой абонемент в Золотой Гальюн… А вместо этого оказалось, что сами же должны ублажать тех же покровителей, и никакой Золотой Гальюн им не светит…