Повинуясь ее кивку, приблизился официант, склонился с блокнотиком в руках.
— Нет-нет, мы уходим. Спасибо.
Лина шумно поднялась. Робот галантно отодвинул стул.
У него даже пальцы белеют от усилий, подумал Ралль. Может, неправда, что они — автоматы?
— Не провожай меня, — бросила Лина в сердцах.
В тот день он впервые почувствовал собственное сердце…
Из воспоминаний Ралль вынырнул так же неожиданно, как и окунулся в них. В уши впился противоестественно, вызывающе ровный Линкин голосок:
— …так искусно боролись против эгоизма, что проморгали незащищенность человека перед обществом. Раньше боялись вторжения в личность, подавления ее другой, более сильной. Естественной защитной реакцией каждого был собственный эгоизм. Теперь прятаться не от кого. Мы все нараспашку. И общество постепенно размывает личность…
Ралль не сразу включился и наудачу возразил:
— Психологи ничего подобного не замечают.
— А что вы вообще замечаете? Глобальные проблемы? Взгляни на своих бородатых коллег. Им все дано. И все дозволено. А им скучно, их ничто по-настоящему не волнует. Возрастом, понимаешь,’ не вышли…
Ралль обернулся. На краешке подоконника, свесив ноги на улицу, сидела розовая после игры Маргарита и независимо раскачивала гермесками.
— Лина! — предостерегающе произнес Ралль.
— Что “Лина”?! Боишься, услышат? Пусть слышат. Я при ком угодно повторю: вы невзрослеющие вундеркинды! Ума хватает, а куда применить — не придумали. Способности обогнали возможности. Вы даже на женщин смотрите с детской непосредстенностью. Как-то пришлось влепить пощечину твоему шефу, и он искренне удивился: почему ему не позволено то, что позволено тебе?
— Подумаешь, недотрога! — Маргарита дернула круглым плечом. — Уж и пошутить нельзя.
— Нам с младенчества вбивали в голову уважение к женщине, — не обратив на нес внимания, продолжала Линка. — Этакое благодушное абстрактное уважение к женщине вообще. Но я — то не вообще, я конкретная.
— При чем тут ты? — Ралль поежился. Медленная тоска знакомо заливала грудь.
— Вот именно. Тоже мне, предмет беспокойства — одно человеческое настроение! Да еще в свете наших достижений! — Лина говорила почти без выражения — на одной взвинченной, повышенной ноте.
Чтобы сменить тему, Ралль подошел к пульту, ткнул наугад клавишу “Развлечения”. “Резвая Маня” откашлялась и голосом Эдика Слуцкого продекламировала:
— Старинная народная задачка с логическими вариациями и промежуточным ответом. Внимание: Пэ и Ку сидели на суку. Пэ уехал за границу. Ку чихнул и лег в больницу. Кто остался на суку? Ку-ку!
Где-то что-то щелкнуло. “Маня” выдала первый вариант: