— Да, я понимаю, что, получив наследство после моего брата, вы были бы не против унаследовать и мое состояние. Но знайте наперед: вы можете убить меня или подослать ко мне убийц — я принял на этот счет меры предосторожности: ни одно пенни из того, чем я владею, не перейдет в ваши руки! Разве вы недостаточно богаты, имея около миллиона?..
Голос его доносился до Анны как бы издалека, и она только пыталась понять: неужели Джозеф говорит это искренне?! Она никогда не считала его глупцом, и сейчас либо она ошиблась в нем, либо его ненависть к ней и Джону-Эдуарду превратилась в манию, а она боялась сумасшедших, потому что сама жила больше разумом, чем чувствами. Однако то, что он сказал потом, заставило ее прислушаться:
— …О, поверьте, если бы память моего брата и честь моей семьи не была для меня священна, я сгноил бы вас в какой-нибудь государственной тюрьме или отправил бы в Тайберн на потеху толпы! Я буду молчать, но и вы должны безропотно переносить ваше заключение. Дней через пятнадцать-двадцать я уезжаю с армией в Ла-Рошель, но накануне моего отъезда за вами прибудет корабль, который отплывет на моих глазах и отвезет вас в наши южные колонии. Я приставлю к вам человека, и, будьте уверены, он всадит вам пулю в лоб при первой вашей попытке вернуться в Англию или на материк!
Теперь Анна слушала с пристальным вниманием, от которого ширились зрачки ее сверкающих глаз.
— Да, теперь вы будете жить в этом замке, — продолжал лорд Винтер. — Стены в нем толстые, двери тяжелые, решетки на окнах надежные; к тому же ваше окно расположено над самым морем. Люди моего экипажа, беззаветно мне преданные, несут караул перед этой комнатой и охраняют все проходы, ведущие во двор. Да если бы вы и пробрались туда, вам предстояло бы проникнуть сквозь три железные решетки. Отдан строгий приказ: один шаг, одно движение, одно слово, указывающее на попытку к бегству, — и в вас будут стрелять. Если вас убьют, английское правосудие, надеюсь, будет мне признательно, что я избавил его от хлопот… А, на вашем лице появилось прежнее выражение спокойствия и самоуверенности! Вы рассуждаете про себя: «Пятнадцать-двадцать дней… Ничего, ум у меня изобретательный, и я до того времени что-нибудь да придумаю! Я чертовски умна и найду какую-нибудь жертву. Через пятнадцать дней, — говорите вы себе, — меня здесь не будет»… Что ж, попробуйте!
Анна, видя, что деверь отгадал ее мысли, вонзила ногти себе в ладони, стараясь подавить в себе малейшее движение души, которое могло бы придать ее лицу какое-нибудь выражение помимо выражения тоскливой тревоги. Лорд Винтер продолжал: