— Что?
— Тут вдруг увидел собственную свою тень и юркнул назад, в пещеру.
Деми негромко вскрикнула.
— Врун, врун, врун! А ведь я совсем уже было поверила! Врун! Роуг — мерзкий врун! Ты и в гробу, наверное, не перестанешь врать.
— Да, обязательно совру что-нибудь носильщикам. Так каким же образом забралась ты в этот компьютер? Ведь он открывается только для меня, и ни для кого другого.
— Ну, когда я смылась от джинковых боевиков…
— Каким образом?
— Слезоточивый газ, Мэйс.
— Я и не знал, что он у тебя есть.
— У меня и не было, но я изо всех сил орала им на титанианском химическом «мэйс», что и сработало не хуже настоящего газа.
— Да, милая ты моя, с тобой не больно-то справишься.
— Уж это точно. И мне никогда не придется говорить «сегодня у меня болит голова» — я могу в любой момент остудить тебя химически. Хотя вряд ли это потребуется, ведь ты мой самый-самый любимый и единственный. Как бы то ни было, я схватила кошку, прибежала сюда, открыла дверь своим ключом, села и начала думать Существует ли такое место, где я могу выжить и откуда меня не сумеют вытащить джинки? Единственное, что приходило в голову, это твой компьютер: Вот я туда и залезла.
— Но он открывается только мне.
— Ты оставил его включенным.
— Вполне возможно, но он все равно слушает только мои мысли и ничьи больше. Так что ты сделала?
— Ну, это вроде, как когда смотрят в магический кристалл.
— Ты хочешь сказать — как эти гадалки с их стеклянными шарами?
— Ну да, примерно так.
— Не верю.
— А почему, собственно? Ведь титанианцы — жители кристаллического мира.
Спорить было трудно.
— Ладно, а как все-таки это делается?
— Хрустальный шар совсем не обязателен, сойдет что угодно другое: лужица чернил, вода, зеркало, свой собственный ноготь…
— Ну и?
— Я воспользовалась экраном твоего компьютера и сконцентрировалась на нем. Нужно полностью потерять себя в чем-нибудь…
— И тогда?
— Экран помутнел, стал молочным, затем — абсолютно черным, исчезли даже блики и отражения. Потом я увидела тебя, сперва — черно-белого и неподвижного, словно фотография.
— А затем?
— Затем появились цвета, и ты начал двигаться, ходить — ну, примерно, как ты это делаешь, когда думаешь или разговариваешь. Словно запустили кинофильм.
— Ты слышала меня?
— Сперва нет. Сперва это был немой фильм. Но потом появился и голос, а потом это был уже совсем не фильм, все было по-настоящему. Вроде как я стою у стены комнаты, а ты посередине, и ты посмотрел на меня, и я подошла к тебе и… и ты обнял меня, и… и я оказалась в компьютере, вместе с тобой.
— А откуда ты знала, что это именно я? Все всегда говорят, что я слишком уж изменчивый, легко приспосабливающийся, что во мне нет настоящей, твердой основы… Даже первая моя жена на это жаловалась.