— Арам! — крикнул Брим, запуская второй гравитатор.
Ответа не было.
— Арам! Ты меня слышишь?
— Слышу, Вилф. Запустил?
— Только что. Тащи сюда свою пернатую шкуру, и побыстрее.
Ответа Брим услышать уже не мог, потому что снаружи кабины началась невообразимая свалка. Он только успел глянуть налево и увидел, что не меньше двадцати контролеров бегут к люку «Горн-Хоффа» по щиколотку в воде, на ходу наводя бластеры. Они тут же откатились от заградительного огня Онрада и Бейяжа, которые наконец показали, на что они способны. Меньше чем через цикл немногие уцелевшие побежали, расплескивая воду, в любые доступные укрытия, что-то крича взводу солдат в серой форме, которые все еще были готовы отразить любую беду, могущую прийти из-за пробитой ограды. А у этих солдат были лучевые пики в достаточном количестве, чтобы серьезно повредить «Горн-Хофф»!
Дисциплинированные солдаты немедленно сорвали пики с плеча и начали наступать строем, следуя за сержантом очень компетентного вида, от выражения лица которого у Брима чуть кровь в жилах не застыла!
— Арам, давай! — крикнул Брим по голосовой связи. — Время теряем!
И в этот момент страшный взрыв разнес самый центр строя облачников, заставив немногих уцелевших забыть о дисциплине и разбежаться во все стороны.
Мгновением позже на землю свалился силуэт и рванулся в люк.
— Нормально! — прохрипел Арам, задыхаясь. — Теперь валим к тытьчертовой матери!
Педалями регулируя маневровый двигатель, Брим толкнул сектора тяги вперед, и кораблик подался ко входу трубы Бектона. Онрад захлопнул люк, и все вокруг «Горн-Хоффа» взорвалось струйками воды с капельками грязи и щепками — облачники подогнали тяжелые разлагатели. В этот самый момент выехал лимузин и преградил Бриму дорогу. Оттуда выскочили два офицера и, не обращая внимания на дождь, стали нахально стрелять из бластеров по гиперэкранам. Бриму было наплевать, если он их переедет, но биться о твердый лимузин он был не намерен и потому резко вывернул влево.
Слишком!
— А, КРЕТИН! — заорал он, когда корабль описал полный круг и снова направился на лимузин — и в этот момент один из важных офицеров отпрыгнул и шлепнулся с полной потерей достоинства. Но второй — белокурый, с квадратной челюстью и очень какой-то знакомой красотой лица — осторожно отступил в сторону и спрятал бластер в кобуру с широкой безрассудной улыбкой. И потом помахал промокшей шляпой, будто вдруг узнал старого знакомого — как оно, несомненно, и было. Брим его тоже узнал.
— Кирш Валентин, — шепнул он больше себе, чем кому-нибудь другому. Это был его старый противник по двум войнам и многим годам, обманчиво названным «мирными». Этот проклятый облачник на ситуацию повлиять никак не мог — и, кажется, радовался, видя, как его старый соперник валяет дурака за рулем маленького звездолета!