Брим театрально вздохнул.
— Кажется, когда бы мы ни встретились, у нас на пути встает преграда.
— Ага, — усмехнулась она. — Правильно кажется. Ладно, — добавила она, глядя бесстыжим взглядом. — Если у тебя есть настроение, можем после ужина потискаться.
— Сначала посмотрим, доживу ли я до конца ужина, — устало усмехнулся Брим.
Вообще-то мысль о нескольких часах с этой красивой — и очень привлекательной — женщиной средних лет действовала… да, стимулирующе. Ему было в свое время очень хорошо служить с ней, и сейчас обещание вечера, наполненного пикантными разговорами, вызвало прилив Вут знает откуда взявшейся энергии.
— Ладно, — согласился он. — Скажи куда.
* * *
Она выбрала тихий бар с деревянными панелями в большой старой гостинице. Бриму сразу стало там уютно, и он даже взбодрился — относительно. За консолью массивного инструмента сидел единственный музыкант, извлекая из его глубины мелодии расслабляющие, но не усыпляющие.
— Тут чудесно, старпом, — сказал Брим. — Мои комплименты. Она улыбнулась:
— А наверху тоже есть прекрасные комнаты.
— Я почему-то думаю, что ты одну-две из них видела.
— Ну, — отшутилась она с улыбкой, — если бы я ждала, что ты меня туда отведешь, я бы вообще забыла, как это делается. Я не имею в виду ходьбу по лестнице.
— Ну, невелика опасность, что ты это забудешь.
— Верно, — признала она. — Это как ездить на детском гироцикле.
— Только еще приятнее.
— Ага. Намного…
Они взяли бутылку приемлемо дорогого логийского к ужину из фруктов, чатни, сыра и свежего хлеба с хрустящей корочкой. Как всех звездолетчиков, служивших когда-то на одном корабле, их связывала особенная дружба, выкованная длинными вахтами, суровыми гравитационными бурями и глубокой, загадочной любовью к самому космосу. Разговор шел легкий, он только касался старых знакомых и их судьбы. Слышал ли он что-нибудь о Марго Эффервик? Посчастливилось ли какой-нибудь даме завоевать сердце Тоби Молдинга или для маленьких седеющих коммандеров еще есть шанс? По-прежнему ли заправляет всем хозяйством Утрилло Барбюс?
— А с кем это ты теперь спишь, Вилф Брим? — вдруг спросила она. — Я не в буквальном смысле, конечно. — Она застенчиво улыбнулась. — Эта длинноногая карескрийка — Ева Картье, если помню — успела затащить тебя в постель раньше меня?
— А это вообще не твое дело, — огрызнулся Брим, но невольная улыбка и краска на щеках его выдали.
— Ага! — возликовала Труссо. — Да можешь не говорить, я и так знаю. — Она улыбнулась. — Хотела бы я обнимать мужчину такими же длинными ногами.
— Я уверен, что ты вполне достигаешь той же цели другими средствами, — усмехнулся Брим.