Наконец я остановился и сказал:
— Ли, но ведь ты же не прыгаешь!
— А как ты думал, мой маленький друг, — усмехнулся он. — Разве можно научиться прыгать, не научившись стоять на земле? Конечно же, прежде чем освоить искусство прыжков, я долгие годы изучал бой на земле.
— Почему ты скрывал это от меня? — спросил я. — И зачем просил обучать тебя карате?
— Потому что ты еще не был готов воспринять, а я не был готов передать тебе эти знания.
Позабыв о конспектах, я с воодушевлением спросил:
— С чего мы начнем наш урок?
— Первый урок уже был, — ответил Ли. — А начнем мы с того, что стоять на земле как раз и не нужно.
— Ты противоречишь себе, — заметил я. — Только что ты говорил, что учился стоять на земле, а теперь утверждаешь, что стоять на земле не нужно.
— На самом деле мы не стоим на земле, — сказал он и прошелся передо мной на полусогнутых ногах, потом застыл на носке ноги, перекатился с носка на пятку и застыл на ней. Его туловище совершало мелкие колебательные движения из стороны в сторону. Он снова прошелся, перекатываясь с пятки на носок, его руки замелькали в непонятном хаотическом рисунке непрерывных движений. Когда он поворачивался вокруг своей оси, в движении участвовали руки и все тело.
— Видишь, я не стою на земле, — сказал Ли. — Я все время нахожусь в движении, потому что это дает мне основные преимущества.
— Какие преимущества?
— Если ты не имеешь равновесия, то его нельзя нарушить. Если ты не имеешь стойки, ты непредсказуем. Если ты не выполняешь конкретного движения, ты неуязвим. Не существует ни поз, ни стоек, ни движений, ведь движение — это лишь ряд застывших поз, а поза представляет собой непрерывное движение. Как бы ты ни старался быть неподвижным, в тебе не затухают внутренние движения. Он вытянул руку вперед и спросил меня:
— Скажи, эта рука движется или нет?
— С точки зрения законов физики она может двигаться относительно каких-то точек отсчета, — осторожно ответил я.
— Она движется относительно земли? Сейчас она движется или нет, если исключить мелкие ее колебания? Понятно, что она делает какие-то микроскопические движения, но их мы не будем принимать в расчет.
— Нет.
— Ты неправ. А сейчас?
Я внимательно посмотрел на его руку. Ли не изменил ее положение, но что-то в его руке изменилось. Вдруг я понял, что он имеет в виду.
— Сейчас она не движется, а тогда она двигалась, — сказал я.
— Как ты догадался?
— Сначала она была напряжена, а теперь рука расслаблена.
— И что из этого?
— Я не могу четко объяснить это словами, но мне кажется, что я понимаю, что ты хочешь сказать.