После того как мужчины оставили свой портвейн и присоединились к дамам в гостиной, мы с Джоэлем уселись вместе в уголке.
— Все идет прекрасно, — сказал он. — Не знаю, как долго я буду отсутствовать. Вероятно, не более двух месяцев, а уж тогда…
— Я не думаю, что они очень удивятся, — сказала я.
— А разве не приятно сознавать, что мы сделаем то, о чем они все мечтают?
— О да. Приятно делать то, что приятно людям.
— Тем не менее, — добавил Джоэль, — я хочу, чтобы ты знала, Люси, что, если нам придется встретиться с сопротивлением, пусть даже со стороны твоего отца, мое решение останется неизменным.
— Я рада этому, — ответила я. — Да, я очень рада.
К нам подошел мой отец.
— Вы весьма оживленно беседуете, — сказал он. — Могу ли я поинтересоваться, чему вы так радуетесь?
Я заколебалась.
— Какие-нибудь секреты? — спросил отец.
Я взглянула на Джоэля и почувствовала, что он понял, о чем я хотела бы его попросить. Мы уже понимали друг друга без слов.
Я сказала:
— Когда Джоэль вернется из Буганды, мы, возможно, объявим о помолвке Удовольствие моего отца было очевидным.
— Это кажется мне превосходной идеей, — сказал он.
— Мы уже говорили об этом и сейчас как раз подумали, что это всех вас обрадует.
— Так вот, значит, чем вы так довольны. Что ж, вы совершенно правы. Мы все хотели бы именно этого.
— Но пока это секрет, — предупредила я. — Сейчас его знают только три человека. Мы хотим подождать, пока Джоэль не вернется из Буганды.
— Момент выбран прекрасно.
Он улыбнулся мне. Нечасто мне приходилось видеть отца таким довольным.
Позже я порадовалась тому, что в тот вечер сообщила ему о нашем решении.
* * *
Мой отец, Селеста и я поехали в Саутгемптон, чтобы проводить Джоэля. Отправление было торжественным. Репортеры явились, чтобы осветить отбытие членов парламента, и с явным энтузиазмом излагали свои взгляды на проблему Буганды.
Мой отец дал короткое интервью журналистам, а затем мы поднялись на борт корабля и выпили по бокалу шампанского.
— Это будет серьезным шагом в карьере Джоэля, — говорил отец по пути в Лондон, — Он очень молод, а быть избранным для такой важной миссии большая честь. Хотелось бы мне, чтобы наше правительство оказалось немножко покрепче. Солсбери полон решимости избавиться от нас, и с тем ничтожным большинством, которое есть у него, нам трудно сопротивляться.
Мы бессильны.
Вскоре после этого мистер Гладстон представил свой законопроект о самоуправлении Ирландии. Мой отец был очень озабочен этим. Во время одной из наших вечерних посиделок он сказал, что, по его убеждению, ирландский вопрос окончательно подорвет позиции Глад стона и приведет к смене правительства.