— Ну и ладно! — бормочу я сквозь зубы. — Ну и пожалуйста! Ну вас всех!
Не знаю, что на меня находит, но я вдруг срываюсь с места, перебегаю через дорогу прямо перед мчащейся машиной, которая истерично и негодующе гудит мне вслед, пробегаю через два двора и в третьем натыкаюсь на наших заклятых врагов — мальчишек лет двенадцати-четырнадцати, которые живут в тринадцатом доме. Мы дрались с ними почти каждый день, и в этих драках меня всегда валяли по земле особенно рьяно. Сейчас их четверо, и они смотрят на меня с опаской, не понимая, как это я отважился прийти в их двор один. Конечно же, они знают о том, что произошло, и наверняка предполагают, что я сошел с ума.
Для того, чтобы затеять драку, не нужно особого умения, не нужно много времени и много слов. Уже спустя две минуты я сцепляюсь с противниками, меня со знанием дела бьют, царапают и валяют по земле, и я тоже бью руками и ногами, куда придется, ору, ставлю подножки. Впрочем продолжается это веселье недолго — дворничиха тринадцатого дома с руганью окатывает нас водой из шланга, словно сцепившихся котов, и мы поспешно покидаем место сражения. Один из противников уважительно хлопает меня по плечу и говорит: «Ну-у, ты, Ленька, даешь!» И я направляюсь в свой двор — мокрый, покрытый синяками и ссадинами, с подбитым глазом, перепачканный в земле и довольный. Мать, увидев меня, конечно же, опять горестно всплеснет руками и будет долго убеждать, что все разлады нужно решать словами, а не кулаками. Но я об этом не думаю. Все это, конечно, очень глупо, но отчего-то мне кажется, что только что я дрался за всех наших, и на сердце у меня намного легче.
* * *
Архипыч, наконец-то, вернулся-таки к рыбалке, но если раньше он стоял возле целого леса удочек, то теперь довольствуется только двумя спиннингами. Он, забросив лески, прислонил удочки к парапету, а сам разместился неподалеку в нескольких клочках тени и чинит свою резиновую лодку, и мы с отцом останавливаемся возле него. Мать отправила нас на рынок за арбузом и демьянками, и, хоть идти до рынка куда как ближе другой дорогой, мы идем по набережной — отец не устоял перед соблазном заглянуть в рыбацкий стан и посмотреть, что там делается. Я неохотно плетусь следом за ним, угрюмо поглядывая по сторонам одним глазом — второй после вчерашней драки заплыл и открывается плохо. В кармане моих штанов — нож Юй — я собираюсь по возвращении найти ее и вернуть нож. Я не хочу, чтоб он у меня находился.
— А ты что ж, лодку пропорол? — спрашивает отец, и Архипыч сердито пыхтит, возясь с заплаткой.