Я горячо вступилась за отчима:
— Он рисковал жизнью!
Хорошо, что при этом не было Сабрины, а то она возмутилась бы нападкам на Дикона; она часто не спускалась к вечернему столу в те дни, когда отсутствовал Дикон, и ужинала у себя в комнате. Но когда Дикон был дома, она всегда старалась найти силы присоединиться к нам.
— О да, конечно, — небрежно отозвался Шарло, — но я думаю, это доставляло ему удовольствие.
— Мы обычно делаем хорошо то, что доставляет нам удовольствие, заметил Дэвид, — но это не умаляет достоинства содеянного.
На его слова не обратили внимания.
Глаза Джонатана сияли. Они горели тем ярким голубым светом, который, как мне казалось, зажигался в них при виде меня. Но, очевидно, не только охота на женщин, но и другие вещи способны были его вызвать.
— Должно быть, это здорово, — сказал он, — спасать людей, вырывать их в последний момент из темницы, отнимать у гильотины ее жертвы!
Шарло потянулся к нему через стол, одобрительно кивая головой, и они пустились обсуждать подробности побегов, о которых рассказывали Лебрены. Они говорили с огромным воодушевлением; между нами как бы возникла некая связь, некая сфера взаимопонимания, из которой я и Дэвид были исключены.
— Вот что я сделал бы в подобных обстоятельствах… — говорил Джонатан, с жаром излагая какой-то рискованный план действий.
Вся троица была по-мальчишески полна энтузиазма.
Джонатан подробно описал, как толпа схватила мою мать и притащила в мэрию, где ее держали под арестом, между тем как под окнами бесновались люди, с воплями требуя ее выдачи, чтобы вздернуть на фонарь.
— А в это время мой отец, переодетый кучером, сидел на козлах кареты на заднем дворе мэрии.
Он подкупил мэра, чтобы тот выпустил мою мать, и погнал карету, в которой она спряталась, прямо сквозь толпу на площади.
Риск был огромный. В любой момент можно было ожидать провала.
— Он никогда не допускал возможности провала, — сказала я.
За столом наступила тишина. Все отдавали молчаливую дань восхищения Дикону. Даже Шарло, видимо, считал, что в тот момент он был великолепен.
И все же Шарло сказал:
— Но он мог бы в тот раз помочь бежать и другим!
— Как бы он это сделал? — спросила я. — Даже вывезти матушку было достаточно трудным и опасным делом.
— Однако ведь людей как-то вывозят оттуда. Есть отважные мужчины и женщины, которые жизни свои положили за это! Mon dieu, как бы я хотел быть там.
— И я! — эхом отозвался Луи-Шарль.
Разговор еще долго продолжался в том же духе.
* * *
Меня по-прежнему занимали мои собственные проблемы. Джонатан или Дэвид? На следующий год в это время, говорила я себе, мне будет восемнадцать. И к тому времени все должно быть решено.