— Отец скоро положит конец этим планам, — сказал Дэвид. — Ты очень хорошо знаешь, Джонатан, что он никогда не даст согласия на твой отъезд.
— Я не нуждаюсь в его согласии.
Шарло самодовольно улыбнулся Луи-Шарлю:
— На нас у него нет прав.
— Увидите, что он не допустит этого, — сказал Дэвид.
— Не будь так уверен!
— Но, — задала я практический вопрос, — каким образом вы намерены пуститься в это великое приключение?
— Не ломай себе головы, — ответил Шарло. — Тебе все равно не понять.
— О нет! — воскликнула я. — Я-то, конечно, глупа… но не так глупа, как некоторые, которые тешат себя буйными фантазиями. Помнишь историю дяди Армана? Как он хотел обрушиться на смутьянов? Что с ним стало? Его посадили в Бастилию… и сильный, здоровый человек превратился в жалкого инвалида. И… как говорят Лебрены, он умер, так и не оправившись после заточения в Бастилии.
— Значит, он был недостаточно осторожен. Он наделал ошибок. Мы их не повторим. Дело это благородное. Я не могу больше стоять в стороне, когда такое происходит с моим народом… с моей родиной…
Дэвид сказал:
— В самом деле, это — благородная идея, но она требует глубокого и тщательного обдумывания.
— Разумеется, надо все обдумать, — возразил Шарло. — Но как мы можем выработать план, пока не попадем туда… пока не разузнаем обстановку?
Я заметила:
— Кажется, вы в самом деле настроены серьезно.
— Серьезнее, чем когда-либо, — ответил Шарло, Я взглянула на Луи-Шарля. Он кивнул мне в подтверждение. Конечно, он всюду последует за Шарло.
Я заставила себя посмотреть на Джонатана и увидела горящую голубизну его глаз, и ощутила боль и гнев оттого, что это пламя зажег в них замысел, не имеющий ко мне никакого отношения, и оттого, что он готов был так необдуманно рисковать не только своей жизнью, но и жизнями Шарло и Луи-Шарля.
— Уж тебе-то незачем ехать с ними, — сказала я. Он улыбнулся и покачал головой.
— Но ты не француз.
Это не твои проблемы.
— Это проблемы всех здравомыслящих людей, — назидательно произнес Шарло.
Им двигала любовь к своей стране, но с Джонатаном дело обстояло не так, и он меня глубоко уязвил. Он ясно дал мне понять, что я имею для него лишь второстепенное значение.
Он жаждал этого приключения сильнее, чем меня.
Весь следующий день Джонатан отсутствовал вместе с Шарло и Луи-Шарлем. Они вернулись вечером и не сказали, где были. Но у них был хитровато-довольный вид. Наутро они снова уехали верхом и опять вернулись поздно.
Я говорила о них с Дэвидом, и он выразил озабоченность по поводу их планов.
— По-моему, это одни разговоры, — сказала я, — Вряд ли они отправятся во Францию.