— А почему она моя тетя?
— Потому, что она — моя сестра. — Вот только не спрашивай, почему она моя сестра. Она моя сестра, и все тут.
Кларисса с напускной покорностью понурилась, и мы пошли наверх. Я крепко сжала маленькую ручку: присутствие ребенка смягчит нашу встречу.
Я постучалась в дверь.
— Кто там? — спросила Дамарис.
— Карлотта, — ответила я. Секундное замешательство, а потом:
— Входи.
Я открыла дверь. Кларисса кинулась вперед и подбежала к кровати, где остановилась и с интересом принялась разглядывать Дамарис.
— Дамарис, — сказала я, — как… как ты себя чувствуешь?
Она бессмысленно взглянула на меня.
— О, со мной все в порядке, Карлотта, когда лучше, когда хуже.
Она изменилась, повзрослела. Я с трудом узнала ее. Она очень похудела, хотя раньше была довольно полной девушкой. Лицо ее было бледного цвета, а в глазах застыло такое выражение, как будто она потерялась и никак не может найти дорогу Я сразу поняла, что давнее восхищение, переходящее почти в обожествление, что я внушала ей раньше, бесследно исчезло, — Хорошо доехали?
— Да, мы ехали в новой карете.
— А у нас есть голландский имбирный пряник… — начала было Кларисса.
— Кларисса, пожалуйста, хватит! — взмолилась я. — Никому не интересно выслушивать твои рассказы о еде.
Дамарис взглянула на сияющую девочку.
— А я бы послушала, — сказала она, и внезапно ее лицо будто бы осветилось изнутри, как будто к ней вновь вернулись жизненные силы.
Кларисса тут же принялась излагать ей историю о содержимом корзинки, а Дамарис слушала ее, словно та делилась с ней какой-то волнующей историей.
— Ты — моя тетя, — внезапно заявила Кларисса.
— Да, я знаю, — ответила Дамарис.
— Это потому, что ты — сестра моей мамы. А можно мне залезть к тебе на кровать?
Она забралась в постель, легла рядом с Дамарис, которая громко рассмеялась при этом, будто это была одна из самых лучших шуток на свете.
— Ты болеешь? — спросила Кларисса.
— Вроде того, — ответила Дамарис. — Иногда я должна лежать.
— А почему?..
Я вдруг оказалась лишней. Они подружились друг с другом мгновенно. Я вспомнила, как Дамарис жалела всяких бродячих кошек, собак и птичек с переломанными крылышками. Казалось, что такие же чувства она испытывает и к детям.
Я была рада. Кларисса вытащила меня из довольно неловкой ситуации. Первые моменты встречи, самые опасные, были уже позади, и я поняла, что теперь мы будем вести себя так, будто она никогда не приезжала в Эндерби-холл и никогда не видела там меня с Мэтью Пилкингтоном.
С моей души словно камень свалился. Я была абсолютно уверена в том, что она ненавидит меня, но Дамарис была воспитана по строгому кодексу правил поведения, а этот кодекс гласил, что хорошие манеры всегда должны быть на первом месте и никогда нельзя забывать о них, даже в самые сложные моменты жизни. Так что мы будем вести себя так, будто отношения между нами ничуть не изменились.